"Наверное, фермеры с утра спешат на рынок. Не буду просить, чтобы подвезли: начнутся расспросы кто, куда, зачем. Оно мне надо?"
Так, никого не встретив, около восьми часов утра он вышел на окраину Хельмштедта, и сразу направился на автовокзал.
Ближайший автобус на Брауншвайг отходил в 9 часов утра.
Глава четвертая
Кирилл проснулся, когда автобус въехал в Брауншвайг. Огляделся вокруг и обнаружил: спереди, сзади и сбоку от него сиденья пустые. А все остальные – заняты пассажирами. Пассажиры демонстративно отворачивали от него головы.
"Похоже, запашок то от меня идет неслабый после путешествия по трубе, — решил он. — Хоть и старался привести себя в порядок, но не смог".
Автобус остановился на автостанции, и народ повалил на выход. Кирилл вышел последним. Было полодиннадцатого утра.
"Успею еще в баню сходить. А то на явку в таком виде явиться несолидно", — подумал он.
Долго баню искать не пришлось: она находилась у самой автостоянки.
"Придется немного постесняться, в Германии – общие бани, здесь мужчины и женщины моются вместе. Я отвык от этого. Сейчас утро, думаю, там молодежи не будет, а стариков стесняться не стоит".
Купив билет и взяв в прокат полотенце и шампунь, Кирилл прошел в раздевалку: там совсем никого не было. Разделся, затем прошел в помывочную: она была забита молодежью: кто стоял под душем, кто плавал в бассейне, кто просто лежал, отдыхая, на лавках. Он бочком проскочил в парилку: тут тоже мест почти не было. Симпатичная молодая женщина, немного прикрытая снизу полотенцем, отодвинулась и постучала ладонью по лавке рядом с собой, приглашая Кирилла сесть. Ему ничего не оставалось, как разместиться рядом.
— Сегодня хороший, сухой пар, и "поливальщики" еще не успели набежать, — сказала женщина.
Кирилл старался не смотреть в ее сторону: уже два года он не видел женщин в таком виде, и мужское естество брало свое. Женщина, заметив его смущение, отвернулась, хихикая, в сторону, потом встала, переместила полотенце себе на плечи и пошла к выходу, покачивая бедрами.
Кирилл просидели в парилке еще минут пятнадцать, пока ее не покинули остальные посетители. Пропотел изрядно. Вывалился из нее, красный, как вареный рак, и сразу бросился под душ. Народу стало значительно меньше. Женщина лежала на лавке напротив душа и с интересом смотрела на него.
— Сразу видно, что вы не местный, — сказала она. — Мы моемся все вместе с самого детства и привыкли не стесняться своей наготы.
Кирилл быстренько ополоснулся под душем, вымыл голову и пошел в раздевалку. Вытерся. Надел все чистое, остальную одежду убрал в пакет и вышел на улицу.
"Вот и сходил за хлебушком", — пришла в голову русская поговорка.
Время приближалось к полудню, и Кирилл направился на явку.
Искомое фотоателье располагалось на главной улице города. На ее двери висела табличка "Открыто". Кирилл вошел во внутрь, колокольчик на двери звякнул. Внутри посетителей не было. В углу за столом сидел пожилой мужчина и читал газету.
— Желаете сфотографироваться? На документы?
— Здравствуйте, герр Копп! Не могли бы вы сфотографировать мою собачку?
Мужчина насторожился:
— Собачка у вас здесь или надо куда-то идти?
— Да, тут недалеко, на Почтовую улицу, дом 33.
— К сожалению, я не оказываю выездные услуги.
— Жаль, я на вас очень рассчитывал.
— Можете обратиться в соседнее ателье, на этой же улице в дом номер двенадцать.
Мужчина встал и протянул Кириллу руку для пожатия. Пароль и ответ прозвучали без искажений.
— Проходите в следующую комнату, я пока закрою входную дверь, — проговорил он, выходя на улицу и переворачивая табличку на двери на "Закрыто".
В соседней комнате они сели в кресла и Кирилл сказал:
— Герр Копп, я в цейтноте. Мне нужны деньги и чистые документы. Как можно быстрее я должен оказаться в Западном Берлине.
— Много денег?
— Сколько вы можете дать без ущерба для себя?
— У меня дома есть около семи тысяч. Могу сходить в банк и снять со счета еще двадцать тысяч. Это все мои сбережения.
— Не волнуйтесь, вам все компенсируют.
— Я знаю! С документами сложнее: у меня только чистые бланки паспортов последнего выпуска. Недавно в полиции сменили особые отметки, которые проставляются только на них, и мне они пока неизвестны.