После этого разговора с Хилтоном Джош не мог больше работать. Он сказал себе, что просто устал, и поехал домой. Но войдя в холл и почувствовав слабый аромат духов Оливии, он понял, что не просто устал. Он умирал. Жизнь иссякала в нем. Тогда он вернулся в гараж, завел машину и до утра гонял по городу.
Он любил Оливию. Возможно, даже больше, чем Кэсси, но это лишь усиливало страх потери. Ему понадобилось пять лет, чтобы смириться с потерей Кэсси. Если Оливия умрет, он этого не переживет…
Вернувшись домой, Джош прошел на кухню в поисках чего-нибудь съестного. Шкафчики были пусты. В холодильнике ничего не было, за исключением остатков ростбифа и отварного картофеля. Если он в ближайшие дни не заставит себя заглянуть в продуктовый магазин, то протянет ноги с голоду.
Он достал из холодильника контейнер с ростбифом, подогрел его в микроволновке, а затем сел за стол с тарелкой и газетой. Ему почти удалось убедить себя, что он сможет как ни в чем не бывало есть ростбиф и читать газету, но, в конце концов, признал, что обманывает себя.
Отложив вилку, Джош провел ладонями по лицу. Ему не хватало Оливии. Ужасно не хватало. В голове звучали жестокие слова Хилтона. Оливия встретит другого мужчину, выйдет за него замуж и родит ему прелестных белокурых детей…
При мысли о том, что его любимая женщина будет спать с другим мужчиной, готовить ему ростбиф и рожать от него детей, у Джоша внутри все похолодело. Если он что-нибудь не предпримет, то до конца своих дней будет работать с утра до ночи, спать один, ужинать яичницей с беконом и проклинать себя за упущенные возможности. За пять прошедших лет ему до смерти надоела яичница. Он устал от одиночества, да и работа уже не доставляла ему такого удовольствия, как раньше.
Не теряя ни минуты, он выбросил в мусорное ведро остатки ростбифа, быстро переоделся и побежал в гараж.
Только бы не опоздать…
Мчась по трассе с сумасшедшей скоростью, он, наконец, понял, что имел в виду Хилтон.
Оливия не причинила ему боль. Она просто вернула его к жизни. Это он причинял ей боль, но она терпела, потому что любила его. Но он обязательно все исправит.
Только бы не опоздать…
Когда мать Оливии открыла ему дверь, Джош протянул ей маленький пушистый клубок, который, судя по словам продавца зоомагазина, был собакой.
– Что это?
– Щенок. Для Оливии.
– Вы полагаете, что этим вы сможете все исправить?
Карен Брэди Франклин прищурилась. У нее были такие же большие глаза цвета морской волны и светлые волосы, как у Оливии.
– Не думайте, что я не знаю, кто вы.
– Не сомневаюсь, вы знаете, кто я. Мы три раза встречались с вами на пикниках, которые устраивала моя компания. – Он очаровательно улыбнулся. – Я могу поговорить с Оливией?
– Хорошо, – ответила Карен, немного смягчившись, затем повернулась и позвала: – Оливия! Тебя тут кое-кто хочет видеть. – Когда она снова посмотрела на Джоша, ее глаза сверкнули – Если вы снова причините ей боль, я сделаю с вами что-нибудь нехорошее.
Ее слова насмешили его.
– Вы на такое не способны. И Оливия тоже.
– И на что же я не способна? – спросила Оливия, показавшаяся на верхней площадке лестницы.
– На что-нибудь нехорошее.
– И ты приехал во Флориду, чтобы мне об этом сказать?
– Нет, чтобы извиниться.
Оливия спустилась вниз. На ней были голубые джинсы и футболка.
– Зачем надо было тащиться в такую даль?
Мог бы позвонить.
– Почему? Ты куда-то собираешься?
– На собеседование.
– Босиком?
– Я устала работать секретарем и решила устроиться помощницей на рыболовецкое судно.
– Это шутка?
– Почему? Разве я недостаточно красива и умна, чтобы ловить рыбу?
Сложив руки на груди, она уставилась на него так, словно он был воплощением зла. Джош знал, что у нее есть все основания сердиться на него. Он сильно ее обидел.
– Мы могли бы где-нибудь поговорить наедине?
– Можете пройти в кабинет, – ответила Карен, по-прежнему недоверчиво глядя на него.
– Вы не могли бы вернуть мою собаку?
– Твою собаку? – удивилась Оливия.
– Да, я купил нам собаку.
– Нам?
Он вздохнул.
– Давай обсудим это в кабинете.
– Проходите сюда, – сказала Карен, передавая Джошу пушистый клубок.
– Это и есть твоя собака? – Оливия не удержалась от смеха. – Больше похоже на меховую игрушку для кошки.
– Его зовут Киллер, и когда он вырастет, будет занимать половину нашего дома, – сказал Джош, идя с Оливией по коридору.
Остановившись, она взяла у него щенка.
– Ты не Киллер, – сказала она, потрепав шею животного.
– Он будет Киллером, потому что я купил его, чтобы он защищал наших детей. Этот мир полон жестоких людей, и я не хочу, чтобы с нашими детьми что-нибудь случилось.
Они оба остановились, и Оливия повернулась к нему лицом.
– Зачем ты все это говоришь? Ты ясно дал мне понять, что не хочешь серьезных отношений ни со мной, ни с кем-либо, поэтому я нахожу несправедливым…
Джош не дал ей договорить. Притянув ее к себе, он накрыл ее губы поцелуем. И испытал те же восхитительные ощущения, что и прежде, но на этот раз они усилились от осознания того, что он поступает правильно. Эти ощущения никуда не исчезнут. Он был влюблен и собирался жениться. Его жизнь, наконец, станет полной.
Отстранившись, он заглянул в глаза Оливии и понял, что она ему верит.
– Ты лучшее, что у меня когда-либо было. Четыре года ты поддерживала во мне жизнь, хотя я даже не осознавал этого. Но Хилтон все видел. Именно поэтому он и подкупил тебя, чтобы ты осталась. Он знал, что без тебя я бы умер.
– Ты бы не умер.
– Я уже доел остатки ростбифа, но еще не был готов идти в магазин за яйцами и беконом. Возможно, я бы умер с голоду. Или разбился бы на машине. До того как приехать сюда, я полночи гонял по городу, ни разу не включив поворотник.
Неожиданно Оливия обняла его за шею, прильнула к нему и заплакала.
– О Джош, я так о тебе беспокоилась…
– Я сам о себе беспокоился до тех пор, пока не осознал, что не хочу, чтобы ты спала с другим мужчиной и рожала от него детей. Сказав себе, что этого не допущу, я вдруг понял нечто важное.
Оливия подняла голову и посмотрела на него.
– И что же ты понял?
– Что люблю тебя и не хочу никому тебя уступать. Ради обладания тобой я сразился бы с самим дьяволом.
Оливия поморщилась.
– Будем надеяться, что так далеко дело не зайдет.
– А как далеко ты хочешь зайти?
– Я хочу выйти замуж, иметь детей, заботиться об этом песике. Но я не хочу, чтобы его звали Киллер. Пусть будет Расти или, скажем, Чемп. Нет, лучше Саншайн или Ральф.
– Если ты так долго выбираешь кличку для собаки, представляю, сколько ты будешь выбирать имена для наших детей.
– И это может заставить тебя передумать жениться на мне?
Джош улыбнулся.
– Нет, ничто не заставит меня передумать, потому что я люблю тебя, – сказал он, целуя Оливию.
Вдруг ему в голову пришла одна мысль, и он отстранился.
– Послушай, мы могли бы сегодня ночью спать вместе.
– Ни за что!
– Почему?
– Ты не покупал мне цветов и конфет и даже не водил меня в кино. Ты мне должен четыре года свиданий, море цветов и бессчетное количество поцелуев в последнем ряду кинотеатра.
– Я исправлюсь, – ответил Джош, смеясь.
Затем он снова поцеловал Оливию и почувствовал, как в его жизнь вернулась радость. И все благодаря этой женщине. Он был перед ней в неоплатном долгу, но у него впереди еще много долгих лет, чтобы отблагодарить ее за то счастье, которое она ему подарила.