– О, Алена! – заметила она мое дерганое телодвижение и приветливо мне махнула. – Симпатичное платье.
– Спасибо… А вы куда?
– В уборную. Макияж подправить.
Подправлю-ка и я свой. Раз уж с сокурсниками не складывается, может, старшие курсы благосклоннее отнесутся. Я последовала за Лавэн и ее подружками, тоже встала в туалете у зеркала. Макияж, как назло, был в порядке, пришлось с глубокомысленным видом поправлять волосы.
– Видели, как на меня Зюзер смотрел? – спросила самая гламурная целительница, косясь на меня с заметным напрягом. – Сто процентов на свидание пригласит.
– А то! – Лавэн облокотилась о раковину, кивнула подружке у двери. – В коридоре нет никого?
Та помотала головой, сестра Дарена достала пакетик фейской пыльцы, распылила в воздухе с комментарием:
– Веселее станет!
– А сейчас не весело? – озадачилась я, глядя на оседающие на их плечах блестящие искорки.
– Сейчас – вполне, – поморщилась она, – пока не вечер…
Ну да. Вечером – по порталам и домой. А в Винаре у нее наверняка очередное плотное расписание от Саталов и их жуткий официоз. Свихнуться можно, одной к тому же. Дарен-то ей компанию не составит, у него со мной перенастройка источника. Да и когда он на родине бывал в последний раз? Не припоминаю его отлучек, каждые выходные проводит тут.
– Это на каких-то три дня, – утешила Лавэн та подружка, что дверь караулила, – быстро пролетят.
И собиралась добавить что-то еще, но закусила губу. При мне разговаривать им определенно неуютно было.
– День открытых дверей скоро, – сказала я, лишь бы прервать затянувшуюся паузу, – Саталы на него приедут?
– Ха! – прыснула Лавэн. Видимо, фейская пыльца подействовала. – Я даже не знаю, что должно случиться, чтобы они со всеми вместе по экскурсиям и лекциям ходили.
Ясно, не высокосветское это дело – столь обыденное времяпрепровождение…
– К Дарену никто ни разу за пять лет не приезжал, – просветила меня ее гламурная подружка. – Как и к Марисе и к Кеннету.
Они ушли, а я сделала то, что умела. Лучший, годами испытанный прием! Заперлась в кабинке, опустила крышку магического горшка и уселась разглядывать дверцу. Теперь праздник до боли напоминает школьные дискотеки… Осталось разве что начать врать Кеннету, как маме, что я замечательно с несуществующими друзьями время провела.
Спустя добрых полчаса меня выманили наружу мысли о торте. Будет жаль его пропустить. Да и подруга у меня все-таки есть, и не стоит доводить до того, чтобы она меня хватилась.
Народ успел разбрестись по залу, участвуя в квесте на поиск зачарованного воздушного шарика и каком-то еще конкурсе. Со столов исчезла еда, появились чашки с чаем и блюдца. Мэй сидела на прежнем месте и сторожила мое.
– Ты пропустила речь ректора, – поведала она, – Арон был так хорош… а голос у него… ох…
– Гипнотический, как и у многих менталистов, – отметила я, – это у них профессиональное.
От сокурсников тут же донеслось:
– Да.
– Пожалуй.
– Тебе виднее.
Я стиснула зубы и стойко дождалась, пока начнут раздавать торт. Лицо Мэй сделалось нестерпимо печальным, в глазах застыла тоска. Она опять на диете, а я буду сидеть рядом и лопать при ней? И речи быть не может. От предложенного куска я отказалась – из солидарности – и отправилась с ребятами зачарованный шарик вычислять. Хотя вычислять пытались его они, а я плелась позади и старалась не думать о том, насколько сильно мне хочется обратно в кабинке спрятаться.
В итоге шарик распознали четверокурсники – даже целую связку, зачарованную целиком в знак праздника семейных уз. Победители получили призы, сокурсники влились в следующий конкурс, а я вернулась за стол. Мэй присоединилась через минуту – с набитым ртом, смачно жуя. Опустив глаза, она вытерла с губ крем и покаялась:
– На соседнем столе ничейный кусок торта лежал. Я просто шла мимо и не удержалась, чтобы не куснуть три-четыре раза, а может, и пять.
– Правильно. – Я подвинула к ней чашку. – Зачем отказывать себе в удовольствии?
– Затем. – Мэй осушила чай и уныло огладила свои бока под бесформенным платьем. – Худеть надо, необходимо, иначе ни шанса на…
Она запнулась, искоса посматривая на преподавательский стол, за которым лучезарно улыбался ректор.
– Если тебя полюбят, – сказала я ей, – то за то, какая ты есть.
– Если ты стройная, то противоположному полу проще разглядеть твой внутренний мир, – возразила Мэй, – наверное, он лучше проглядывается.
– У всех разные вкусы!
– Да, – легко согласилась она, – это кусок клубничного торта был, а где-то должен быть банановый и ванильный.