Часть 1. 1
Go west - уйти на запад. В британском варианте это могло означать не только ухудшение ситуации, но и смерть. Происхождение, возможно, связано с тем, что запад - сторона света, где заходит солнце, а может быть с тем, что Лондонский пригород Тайберн, в котором проходили казни осужденных из лондонских тюрем, находился как раз к западу от центра города. В американском варианте это может означать освоение Дикого Запада, но иногда тоже намек на кладбище, которое будто бы обычно располагали к западу от поселка. Ну и любимый в вестернах финал, когда одинокий герой уходит в закат... закат у нас где? Правильно, как раз там. В общем, поехали!
1
Место рядом с водителем - место смертника.
Сейчас эта фраза раз за разом прокручивается в моей голове, и нет там больше места другим мыслям.
Черт, а ведь когда-то я над этим посмеивался.
Я много над чем посмеивался. А сейчас вот сижу в полном дерьме, и все мои мысли только об одном: место рядом с водителем - место смертника.
Голова пустааая...
А дерьмо, между прочим, самое настоящее, свиное.
Нет! Надо взять себя в руки и навести в голове порядок. Иначе недолго сойти с ума... или я уже сошел с ума и все мне чудится?
Да ну, насчет чудиться - это точно перебор. Многое может почудиться, но вот эти мерзкие свиньи - они до отвращения реальные.
Итак, я сидел рядом с водителем, а водителем была Стефани, и мы ехали по Арканзасу и болтали о чем придется: о Миссисипи, русло которой сто пятьдесят лет назад пролегало вот как раз здесь, где мы едем, а сейчас в восьми милях к западу, о медведях, которые стадами бродят по Москве и все поголовно играют на балалайках, о крутых арканзасских парнях, которые суровее челябинских мужиков... ну, это пока они с челябинскими мужиками не встретились, а также о многом другом, что может прийти на язык, когда по Арканзасу едут американская девчонка и русский парень.
И вот говорю я какую-то ерунду, смеюсь, поворачиваю голову направо и вдруг вижу, что нам как раз в бок въезжает - да уже практически и въехал - тупорылый грузовик. Синего цвета. С игрушечным бизоном за лобовым стеклом. Обычный такой грузовик, их полно на дорогах. Увидеть я успел, а вот испугаться - уже нет.
И умер.
Ничего удивительного, у грузовика скорость была миль так семьдесят, это только мне в последнее мгновение показалось, что он въезжает нам в бок медленно-медленно.
Думаю, Стефани тоже умерла... впрочем, нет смысла гадать. Ясно только одно: я здесь, я один, и я, кажется, сошел с ума... а если не сошел, то очень к этому близок.
Может ли сойти с ума покойник?
А если нет, почему я здесь?
Впрочем, вернусь немного назад.
Удар, который выбил из меня дух - темнота, как мне показалось, длиной в несколько мгновений - и вот я в воде, совершенно ошарашенный. Каким чудом я не нахлебался воды - не понимаю, а то пришлось бы умирать еще раз, на сей раз более мучительно, от утопления. Но дневной свет был совсем близко, и я рванулся к нему, и вынырнул, и жадно хлебнул воздух.
Я находился посреди чертовой Миссисипи. До одного берега было далеко, до другого еще дальше. Ближе всего ко мне находилось дерево, плывущее, наверное, от самой Канады - так оно было ободрано по дороге. Пришлось использовать его для временной опоры: чтобы оглядеться, придти в себя и подумать, куда плыть. И определяться с направлением движения надо было бы быстрее, потому что водичка была, мягко говоря, отнюдь не как парное молоко.
Зацепившись за свою потрепанную рекой корягу, я посмотрел вокруг и удивился, насколько дика и необжита местность. Из машины окрестности Миссисипи как-то пооживленнее смотрелись: домики, поля, машины на дорогах. А отсюда, из воды, не видать никаких следов присутствия человека: лес по берегам, строений не видно, и никаких лодок или катеров. Да Миссисипи ли это?
А какая еще река может быть такой мутно-желтой?
Сильное течение тащило на себе разный мусор, мое бревно было не единственным, и соваться в эти воды на мелкой лодочке было, пожалуй, несколько легкомысленно. Мне же предстояло плыть без лодки до далекого берега - и еще не факт, что это берег не окажется одним из необитаемых островов, каких полно на Миссисипи.
Впрочем, вон там за деревьями какой-то дым. И, если присмотреться, трубы, из которых этот дым идет.
Я уже собрался было плыть к тому берегу, ведь трубы - это примета цивилизации, как вдруг трубы сами приплыли ко мне: из затоки за деревьями выдвинулся и начал приближаться пароход.
Я заорал, замахал рукой, и через некоторое время меня уже вытащили на палубу. Вот тут я и понял, что схожу с ума: весь этот пароход был битком набит реконструкторами - кто-то изображал из себя южных джентльменов, кто-то - негров из корабельной обслуги... эээ... прошу прошения, афроамериканцев, конечно, но большая часть была в обносках, в которых кое-как угадывались голубые мундиры северян. И вот зачем все эти реконструкторы напялили на себя линялое и дырявое тряпье, да еще грязное - я сначала не понял.