Что помогает выходить из кризисов?
Ответ на этот вопрос плавно вытекает из предыдущей темы. Главная проблема — отсутствие деятельности и ожидание запуска следующего проекта. Что я делаю в промежутках между проектами? Сейчас я уже выработал определенный график и образ жизни. Писать — большое счастье для режиссера, да и вообще для человека. Если он пишет себе сценарии сам, если может придумать историю и записать ее, отредактировать текст, отправить его продюсерам. Это помогает отвлекаться. Когда ты физически не живешь в мире съемок, ты отправляешься в другие миры через свое воображение, представляешь себе чужие жизни, придумываешь героев, их проблемы начинают тебя волновать по-настоящему, и тебе самому уже становится интересно, что будет дальше в истории, которую ты пишешь, что случится с тем или иным героем. И так незаметно ты уходишь от действительности, от пустой действительности, в которой ничего не происходит. Ты уходишь в какой-то умозрительный мир, который сам же и создаешь.
Сценарий полного метра я лично пишу примерно два месяца — это чистая запись. Если брать вместе с задумкой и накоплением материала — это три-четыре месяца. Что приблизительно и равно паузе между проектами. Этим и можно занять свою жизнь.
У каждого, наверное, свои циклы написания. Кто-то садится писать рано утром, кто-то поздно вечером и пишет всю ночь. В любом случае написание сценария заставляет человека встроиться в определенный график, поскольку, чтобы работать над произведением, требуется дисциплина. А любой график является иллюзией деятельности. Это всё события твоей жизни: вот ты проснулся, позавтракал, погулял, сел работать. Когда человек работает, он не загнивает, не впадает в уныние.
Еще, пока не снимаешь, необходимо пополнять свою базу просмотренных фильмов. Для режиссера профессиональная необходимость — быть в контексте, знать, что происходит, быть в курсе, как другие режиссеры работали с темой, которая сегодня тебя интересует. Не в целях копирования, конечно, и не для инспирирования чьим-то стилем, а просто для того, чтобы оставаться в профессиональном тонусе. Не быть человеком, свалившимся с луны, а оставаться в кинопроцессе — не в локальном, не в российском, а в мировом. Поэтому, когда я пишу, я стараюсь еще и смотреть. Затыкать какие-то дыры, смотреть, что все видели, а я не видел, например. Или, наоборот, углубляться в какое-то редкое непопулярное кино.
Есть всевозможные списки и от киношкол, и от профильных изданий, есть ссылки, которые присылают друзья-кинокритики. На худой конец, есть сериалы. Я, правда, подсаживаюсь на сериалы в редких случаях. Я считаю, что это трата времени и некоторое «пробуксовывание» для профессионала, для того, кто хочет быть в индустрии. Получить представление о сериале можно по пилотной серии: понять, как он устроен, и забыть. Если это действительно очень хорошая вещь, не просто коммерческий продукт, а нечто на стыке коммерции и творчества, я, конечно, смотрю до конца. У меня так было с первым сезоном «Настоящего детектива» и с некоторыми другими сериалами.
Хотя я готов допустить, что побег от депрессии — это как раз просмотр качественных сериалов. Садишься, включаешь какой-нибудь «Мир Дикого Запада», смотришь все сезоны подряд, и все. Месяц депрессии от простоя можно так пережить, но это, безусловно, не самый эффективный способ времяпрепровождения.
Почему я упорно цепляюсь за кино и хочу в нем оставаться?
Это вопрос широкий, философский. Он близок к вопросам, которые лучше оставлять без ответа, вроде «О чем твое кино?», «Зачем ты снимаешь?» или «Почему ты — это ты?». Поэтому я не претендую на точный ответ, но постараюсь быть честным.
Меня так не укрепляла никакая другая сфера деятельности. Когда я занимаюсь кино, я понимаю, что это потом останется, что это не преходящая вещь. Мы живем в мире преходящих вещей. Все вокруг нас очень однообразно, кратковременно. Все время что-то важное происходит — и тут же кончается. В лучшем случае события твоей жизни фиксируются в фотографии или сториз инстаграма. Но ведь чаще всего это пена дней. И мне кажется, например, что проблема театрального искусства в том, что театр хоть и прекрасная, но тоже очень преходящая вещь. Даже самый хороший и долгоиграющий спектакль, как бабочка, когда-нибудь пропадет. И даже если снять его на камеру, он не будет оказывать того воздействия, какое оказывал в зрительном зале.
А мне важно чем-то заниматься и точно знать, что результат моей деятельности не исчезнет, что в том или ином виде он будет всегда. В наше время даже необязательно, чтобы фильм хранился на материальном носителе. Он остается виртуально. Загружается в сеть, распространяется там сам по себе, ссылки на его скачивание лежат в почте у разных людей, в их чатах, он выложен на какие-то видеохостинги, на торрент-сайты. Я уж не говорю о том, что фильмы периодически показывают и после проката.