Странно. Отец мне так подробно этой истории не рассказывал. А мой прапрадед был, оказывается, основательный шельма, если сумел обмануть эту ораву негодяев – предков Иегуды и Скарамуша. То-то горевали, небось, даудеи из ломбардских дворов, когда узнали, что жирный кусок от богатств Аламанти попал не им в лапы, а был отдан корабелам и матросам Португалии, Италии и Испании.
– Мы поняли, что ваш предок, синьора, взял деньги где-то по пути из дома своего до Лиссабона. Это было ясно, как солнечный свет, – продолжил Скарамуш, поняв мое молчание правильно. – Но путь его был столь долгим и столь длинным, лежал на территориях стольких государств, в том числе и наихристианнейшей Испании, где иудеев не любили в те времена особенно, что найти то место, где ваш предок ушел от нашего бдительного глаза, не представлялось возможности. А обыскивать все западное и юго-западное побережье Средиземного моря – тем более. Предкам господина моего Иегуды стало ясно, что одного поколения на то, чтобы как следует выследить ваш тайник, недостаточно. И мы решили на всем пути движения вашего прапрадедушки создать цепь тайных приютов для наших людей, организовали там новые постоялые дворы, соорудили несколько причалов в малых бухтах, стали вкладывать деньги в развитие этих районов для того, чтобы иметь право людям ломбардских домов посещать эти места беспрепятственно, оставляя там своих слухачей и наблюдателей. На все про все это ушло у нас более пятидесяти лет.
Да, люди эти умели работать головой. Ибо понимали, что одним ростовщичеством прокормиться невозможно даже жидам. Деньги могут делать деньги в том лишь случае, если на рынке в ходу большое число товаров дешевых и жизненно необходимых людям. Закон, сейчас известный только Аламанти да ломбардцам. Когда-то предки мои открыли его предкам Иегуды, ибо знала я то, чего Скарамуш мог и не знать: с давних пор, когда по Италии прокатилась волна еврейских погромов, вызванных неуемной жадностью жидовского племени и их бессердечием, один из ломбардцев был спасен моим предком. Более того, этому жиду позволено было заниматься финансовыми делами Аламанти, чтобы в случае опасности, исходящей от народного гнева, оказаться защищенным нашим родом. Ломбардцы помогали нам, мы помогали ломбардцам – и так длилось несколько столетий. И вдруг тут я узнаю, что сто лет и более тому назад были люди эти не благодарными слугами предков моих, а жестокими ненавистниками и завистниками. Десятилетия и столетия жизней своих тратили они на то, чтобы найти способ ограбления своих благодетелей и защитников. Воистину прав отец мой, объяснив мне однажды:
«Пословица „Бойся осла спереди, коня сзади, а иудея со всех сторон“, авторство которой приписывается себе всеми народами Европы, мудра в своей сути, но столь же, как мудра, так же и бесполезна. Мы, Аламанти, много лет сотрудничали с ломбардцами не потому, что им доверяли, а потому, что есть профессии, в которых иудеи гораздо более сведущи, нежели все остальные народы вместе взятые. Я вот знаю, что мажордом мой – шпион святой римской курии, но терплю его, как терпели подобных мажордомов все Аламанти с тех пор, как святой крест христианства пришел на смену римскому многобожию, как будешь терпеть этих мерзавцев и ты. И дети твои, и внуки будут принимать услуги подобных мажордомов, ибо наличием известного римского шпиона в семье ты обеспечиваешь себе и роду своему защиту от бесноватых фанатиков, которых святейший папа в любой момент может наслать на земли Аламанти. То же самое и с ломбардцами. Они могут вести наши денежные дела хорошо. И если при этом стащат какую-то малую долю доходов, то мы не обеднеем настолько, насколько бы разварились наши финансы, если бы этим делом занялся итальянец или даже немец. Потому что немец и итальянец будут обворовывать нас нагло, без мысли о том, что на место их может сесть и сын, и внук их, которые будут кормиться многие годы от щедрот наших. Немец да итальянец пустят на ветер богатства наши, да еще и обвинят нас в нашей же нераспорядительности. А иудей прежде подумает: есть смысл ему обворовывать нас по-крупному или нет? Потому к оборотному капиталу допускать иудея можно, к основному – ни в коем случае».