Когда я после работы подъехал к посёлку, были уже сумерки. На звонок Алекс привычно не отвечал, наверное, опять калибровал датчики или писал коды. Пройдя ряд домов, я невольно взглянул на серое пятно цыганского коттеджа. Мне показалось, что замок на воротах висел необычно, но я торопился и, миновав перекрёсток, прошёл к дому Алекса.
Во дворе меня встретили его соседи, которых я едва знал. Я поприветствовал семейную пару и прошёл внутрь. Дверь в его студию была закрыта. Я постучал. Мне не открыли. Я позвонил – тишина. Ни звонка, ни звука на той стороне.
Пришлось подниматься и обойти дом, дабы постучать в подвальное окно чуть выше фундамента.
«Эй, Алекс, открывай! Коул…» – повторял я, держа трубку на звонке. Окно было закрыто и зашторено.
Ничего не добившись, я снова спускался к двери. Походил взад-вперёд. Может, он в наушниках? Тогда я со всей силы начал долбить, и защёлка открылась сама собой.
Пройдя далее, я увидел, что его нет. Мне стало неловко так вламываться в чужой дом, но я решил подождать на стуле.
Я сел и начал придумывать оправдания, чтобы скрыть думы насчёт его депрессии. Пока я сидел, прошёл час. Его не было.
Алекс не мог уехать. Его вещи были здесь. И он мне звонил, звал меня. Сердце моё потяжелело.
Вновь я решил звонить. Гудки шли без ответа.
Как ошалевший, ходил я по комнате взад и вперёд, разглядывая всё вокруг. Экран горел, как будто Коул отошёл минуту назад. На рабочем столе было видно бренд давнего стартапа, который «по молодости» открыл Алекс и вложил в него все свои деньги. Помнится, бизнес почему-то угас. Потом его хотела купить крупная научная компания, с которой они сотрудничали, кажется, АО «Заслон». Но Алекс отказался.
Не найдя ничего подозрительного, я пошёл в соседнюю студию и постучал.
Открыл мужчина лет сорока с короткой стрижкой и чёрной бородавкой в усах. Он держал в руке бутылку пива, являя собой стандартного работягу. Я спросил про Алекса, и тот отвечал, что не видел его.
– А стены ведь тонкие, – не отступал я, – было слышно что-нибудь сегодня?
– Например? – утомлённо отвечал он.
– Что-нибудь странное…
– Нет, – бросил работяга и закрыл дверь перед носом.
Тогда я пошёл в другую дверь, и там не открыли.
Поднялся по лестнице и постучал в следующую. Открыла семейная пара; и я объяснил им, в чём дело. Они сказали, что видели Алекса вчера, когда он перетаскивал из-дома какие-то ящики, а потом он просто ушёл. Какие ящики и куда – они не знали.
– Просто выносил за забор, а там я не видела, – повторяла полная женщина, – но по виду они были тяжёлые.
Наконец хозяева сказали, что больше ничего не знают, и предложили мне уйти. А меж тем в этих выяснениях я не заметил, как наступила ночь.
Я вышел на воздух и вдруг решил, что Алекс пошёл гулять по лесу, собирая жуков, ветки и камни. Был конец августа, и стояли тёплые ночи. Тогда я быстро рванул за ограду и хотел уже бежать в сторону деревьев. Но, сообразив, что мне вряд ли удастся его найти в темноте, в большом непроходимом сосняке, я остолбенел.
Звякнула мысль вызвать такси, но вдруг я увидел в окне цыганского дома слабый отблеск. Мне стало любопытно, в доме после истории с наркотиками уже полгода никто не жил.
Цыгане ушли от следственного комитета за день до облавы, и бессильные сотрудники только и могли, что повесить замок на ворота и опечатать выходы. Теперь дом был пуст; и, по словам Алекса, когда его открыли, оказалось, что хозяева вывезли из него всё и внутри нет не то что обоев да труб, но и ни одного гвоздя.
Так я опасливо подобрался к высокому забору; действительно, замок был вскрыт. Неестественно криво висел он в воротах. Я толкнул их; зловещий звук встретил это усилие. Сам не зная зачем, я пробежал по пустому двору, усыпанному крупной галькой, и заглянул в окно. Едва различимый блик дрожал на стекле, словно золотой жук.
Вокруг был мрак, как и внутри. Давящий интерьер бетонного куба и скользкие тени, отброшенные от дальних домов. Всё это ускоряло мое дыхание. Но я прыгнул на кривую лестницу и потянул дверь.
– Открыто, – сказал я вслух, чтобы ободриться.
Голые стены и холод. Я сделал шаг, и крикнул:
– Эй, Алекс! Ну? Вот затея!
Хотелось говорить, чтобы рассеять пыльную тишину. Ноги сами пошли вперёд, минуя строительный мусор и картон. Со второго этажа тянулась тонкая струйка света. Действительно, я заметил открытый электрический счётчик и несколько проводов, уходящих под крышу.
Ступив на ветхую лестницу, я едва не вскрикнул. Ступень промялась под моим скромным весом. Отскочив, я снова закричал: