- А что мне его, в засос расцеловать, за разрезанную ногу? – Огрызнулся Игорь. – Если бы не Еляк, грохнул бы эту тварюгу.
- Еще раз говорю, думай, что говоришь. Твоя злость затмила разум. Катил мой брат, и еще он отец той девушки, которую ты хочешь взять в жены. Попробуй это понять. – Ахтамак сел в кресло Гвоздева, и прожег Игоря взглядом. – Ты бы хотел, чтобы твоя дочь вышла замуж за тигра, черепаху или осла? - Угрюм в ответ только недовольно фыркнул, и отвернулся, не выдержав взгляд. – Вот! А мой брат смотрит на тебя именно как на разумное животное. Ты для него не человек, поэтому и делает все, чтобы не допустить тебя до соревнований. Пойми его и постарайся простить. Боится он за дочь.
- Мне от этого нелегче. – Огрызнулся Игорь.
- Я пришел, чтобы предупредить и помочь, а не выяснять отношения. Опоздал только немного. – Ахтамак скосился на окровавленную тряпку на ноге Угрюма. – Не успеет зажить. – Вздохнул он. – Рана-то глубокая?
- Глубокая. Знатно распорол. – Скривился тот.
- Придется шить, и терпеть. – Гость развернулся к Максиму. – Неси воду. – Рявкнул и вновь повернулся к Игорю. – Соревнований никто отменять не будет, так что выбора у тебя нет. Так как есть побежишь, надеюсь духу у тебя хватит. Давай сюда ногу. У меня с собой и нить есть, и игла, всегда в кармане ношу на всякий случай. Не хирургические правда, ну да нам сейчас не до выбора.
Рана оказалась длинной и глубокой. От пальцев до пятки, через всю ступню, она развернула свой кровавый зев оголив кости. Подлец сапожник, положивший в обувь нож, не поленился его как следует наточить.
Ахтамак, промыв порез водой, стянул пальцами края, и воткнул иглу в кожу. Игорь вздрогнул, побледнел, но промолчал.
- Молодец. Что-то подобного я и ожидал. – Кивнул довольный собой врач-садист. – Сейчас зашьем, мазью обработаем, повязку наложим, и вперед на соревнования. Терпи там, скрепи зубами, но выиграй. Счастье моей племянницы в твоих руках. Помни, что порез — это еще не все. Катил еще что-то придумал, что бы помешать, а вот что, не знаю. Догадывается брат, что я вам помогаю, потому секретничает. Но то, что препятствия с его стороны будут, это точно. Так что не расслабляйся.
- Расслабишься тут… – Проскрипел зубами больной. – Теперь на зло тестю порву всех конкурентов на конкурсе клоунов-затейников, не будь я Угрюм. Сильнее стягивай, что бы не разошлось, мне еще марафон бежать.
***
Раннее утро на берегу горной реки, искрами брызг шипящей воды, в лучах восходящего солнца разбивающейся об упрямые, неподдающиеся ее напору камни. Поляна, наполненная гомонящей в предчувствии зрелища разношерстной, разодетой по случаю праздника, в кричащие наряды толпой, гудела разозленным ульем, а по середине, как остров в пестром море, высился помост с тремя тронами, и сидящими в них царствующими особами.
Катил во всем зеленом, Ахтамак во всем красном, а между ними немного сзади, в белоснежном платье невесты Еляк.
Вдали, в мареве утреннего тумана, голубые очертания гор. Березовая роща по правую руку, а слева обрывистый спуск к грохочущему водопаду, бежит вниз узкой тропой, отмеченной зелеными вешками с красными флажками.
Тринадцать претендентов на право просить руку принцессы выстроились перед помостом, и среди них морщащийся от боли, припадающий на правую ногу Угрюм.
С первого взгляда видно, что здесь не случайные люди. Все как один высокие, поджарые, привыкшие преодолевать себя воины. Максим тяжело вздохнул, понимая, что у друга очень мало шансов обогнать их в марафоне. В том, что Игорь сможет достойно пробежать, сомнений не вызывало, он человек упрямый, но порезанная ступня? Какие швы не накладывай, какими мазями не мажь, но от боли, каждый шаг разрывающей ногу, никуда не деться.
Катил встал и поднял руку, призывая к молчанию.
- Сегодня великий день! – Торжественно произнес он. – Сегодня, за право зваться женихом моей дочери, сойдутся в учебных схватках тринадцать лучших воинов земляники, и только один из них, получит право встать на колено, поцеловать руку Еляк, и произнести сокровенные слова: «Будь моей женой», надеясь, что принцесса не откажет.
Первый этап соревнования — это бег. Тридцать километров по тропе смерти. Не все добегут, некоторые погибнут, не преодолев препятствий, но те, кто вернется, будет допущен до следующего состязания.
Сейчас моя дочь взмахнет платком и забег начнется. Но до этого момента я, в нарушение традиции, хочу спросить вас: «Никто не хочет отказаться, пока есть такая возможность»? - Это не будет позором. Мы примем это не как трусость, а как здравый смысл того, кто понял, что у него нет шансов на победу. – Он с вызовом посмотрел на Угрюма, но тот лишь нагло улыбнулся. – Раз желающих нет, то объявляю начало соревнований, и пусть победит самый достойный. – Он повернулся к дочери. – Прошу, Еляк. Дай старт забегу.