Как бы не был чист воздух просторного подземелья Шубина, но ветер свежести открытого пространства гор, на много приятнее. Погода наладилась, дождь прекратился, и небо очистилось синевой бесконечности от туч.
Гвоздев вышел из проема, освобожденного откатившимся в сторону валуном. Остановился на опушке леса, на обрыве взлетающей к облакам горы, вдохнул наполненный горечью полыни воздух. Слева, через стволы березовой рощи, поблескивала в лучах полуденного солнца гладь реки. Справа, и сзади, с торчащими сквозь кустарник, усеянный как зубами спящего дракона, осколками разрушенных скал, крутой склон. Сытуха где-то впереди и недалеко. Ему туда.
Надо найти куда увел Угрюм менквов. Читать следы, и выслеживать Гвоздев умел, спасибо боевому прошлому, это несложно, тем более что твари не прячутся, уверенные в своей неуязвимости. Ну да ничего, сейчас он устроит им сюрприз: «Эх, Серегу бы сюда. Как с ним было легко. Как он там, боевой товарищ?».
Максим помнил, как выглядит менкв, такого и захочешь не забудешь. Огромная, сильная, ловкая, пусть и тупая тварь. Гвоздев понимал, что вступать с такой в открытый бой, значит, не смотря на чудо оружие в руках, проиграть. Тут нужны навыки, оставшиеся со времен службы в армии. Думал, что покончено с прошлым, а вон оно как вышло, не отпускает война, догнала она даже тут, в другом мире.
До Сытухи полкилометра легким бегом, деревня вымерла, и это не оборот слова. Выломанные двери землянок, повсюду следы уже свернувшейся крови, ошметки человеческого мяса и костей, с обрывками на них одежды.
На входе в «Едальню», валяется разорванный на части, обглоданный труп Шашлыка, не успел толстяк убежать, подленький был мужичек, ну да о покойных или хорошо, или помолчать, бог ему судья.
Чуть дальше, по дороге, голова женщины, с раскрытыми в ужасе глазами, и разорванным в безобразном крике ртом. Максим ее не знал, как и многих в поселении, но все равно сердце заныло от жалости, к такому нельзя остаться равнодушным, к такому нельзя привыкнуть, за такое надо мстить, за такое надо убивать.
Еще чуть дальше чья-то рука, с зажатым в восковой ладони, смятым, словно пластилиновым ПМ (Пистолет Макарова). На крыше одной из землянок, валяется оторванная по бедро нога, в домашней тапочке.
Это остатки тех бедолаг, которых не успел увести Угрюм, кого застали менквы врасплох. Первые жертвы внезапного нападения монстров. Могло быть и больше, спасибо хозяину поселения, вовремя подоспел, и организовал побег. Только благодаря ему остальные, пусть и в опасности, но все еще живы, и теперь от Максима зависит, долго ли продлится их существование, или прервется уже сегодня ночью.
Гвоздев внимательно осмотрелся. Конечно же он не стоял посередине площади, рассматривая весь этот ужас, расширенными от страха зрачками. Поначалу он долго, и внимательно наблюдал, притаившись в ближайших кустах, и только потом, стремительным рывком, переместился за угол «Едальни», где и залег, вжавшись в землю. Опыт в подобных действиях у него был немалый.
Один из Менквов сидел неподалеку, и с урчанием грыз чью-то кость. Первая цель для Художника, которой предназначено сдохнуть от его руки, открыв счет. Спешить нельзя, вдруг поблизости есть еще один такой, а может и несколько, которых пока не видно и не слышно, но и медлить то же не следует. Надо успеть вогнать кинжал, в затылок твари, пока та занята жутким обедом, и не особо внимательна.
Гвоздев прислушался. Тихо. Быстро, перебежал на другой угол местной забегаловки, и осмотрелся оттуда еще раз, но уже с другого ракурса. Никого не видно. Что же, пора действовать. Беззвучным, годами службы отточенным, словно перекатывающимся на ступнях, на полусогнутых, как пружины ногах, бегом, с помощью которого брал в свое время «языков», он рванул из своего укрытия.
Не добегая пяти шагов до цели, прыгнул, и кинжал с хрустом вошел в затылок менква, но тут же вылетел обратно, успев, однако провернуться в ране, разворотив шею. Монстр дернулся судорогой, и с грохотом мешка, набитого металлоломом, рухнул мордой вниз, забившись конвульсиями. Грязно-желтая жижа, воняющая уксусом и гнилью, вытекая из развороченного затылка, растеклась гноем возле уродливой головы. Максим сплюнул на труп, вытер о жесткую шерсть, словно о наждак, нож, оглянулся, и бросился, пригибаясь в сторону леса, искать следующую жертву.
След отчетливо виден, по нему легко идти, пора наказывать и остальных. Каждая минута промедления, это очередной убитый тварями житель Сытухи, он это понимал, и потому спешил.