— Тут и встанем. — Улыбнулся Угрюм. Скидывая вещмешок с плеча.
— Запах, как на помойке. — Сморщился Максим. — Может другое местечко подыщем? Или тебе нравиться?
— Я, по-твоему, на извращенца похож? — Заржал друг. — Как такое может нравиться? Но встанем мы именно тут. — Он поставил рюкзак на землю. — Главное, что мисам это нравиться, а мы уж перетерпим как-нибудь. Всегда удивлялся их странным предпочтениям в запахах, одно слово нелюдь, что с них взять, хотя и симпатичная тварюга. — Он вытащил из вещмешка буханку черного хлеба, прихваченную с собой из «Приюта», и отрезал толстый ломоть хрустящей корочки. Максим сморщился, представив, как он собирается ее есть в такой вони:
— Ты еще яиц вареных достань и огурчик. Нашел место для пикника. — Пробурчал брезгливо Гвоздев.
— А чем тебе ручеек не угодил? — Подавился хохотом друг, доставая из рюкзака еще и кружку, и бутылку с вином. — Пикантный перекус на свежем воздухе, внукам рассказывать о таком будешь. Обзавидуются. Нако вот лучше, чем дурака включать и тупить, на камень угощение положи. — Он плеснул вина в кружку, и протянул Максиму вместе с хлебом. — Сам только не пей, и не жри, не для тебя угощение.
Максим рассмеялся, наконец сообразив, для кого это все предназначается, и что друг просто издевается над его недогадливостью. Но его извиняло то, что в наше время никто не оставляет подношения лесным духам. Домовых, тех еще балуют изредка молочком в мисочке, да и только те, кто сказок начитался и в мистику верит, а вот остальную нелюдь угощать в народе не принято, утонула такая традиция в глубине веков. Нет больше красивому ритуалу места в жизни. Здесь же, в Уйыне, такое в порядке вещей.
— Теперь ждать будем, и на удачу надеяться. — Угрюм отошел подальше от зловонного пара и растянулся на траве, закинув руки за голову. — Присоединяйся, в ногах правды нет. Можешь даже поспать, я разбужу если мисы заявятся. — Он прикрыл глаза и замолчал.
Аленка склонилась к лицу вздрогнувшего от неожиданности мужа:
— Я соскучилась. Сколько уже тебя можно ждать? — Ее губы соблазнительно приблизились и тронулись нежной улыбкой. — Ты слишком долго идешь милый. Раньше был более расторопен. Вставай, идем домой. — Она склонилась еще ниже, и вдруг ее лицо вытянулось, губы раздвинули змеиные клыки, капнув ядом, а зрачки в позеленевших глазах вытянулись вертикально. Взлетевший черный хвост толкнул в плечо, и голосом Угрюма, появившийся вместо Аленки удав, прошипел:
— Вставай!
Максим мгновенно вскочил, не сразу сообразив, что уснул, и это был всего лишь сон. Друг сидел рядом, и не отводил взгляда от накрытого подношениями импровизированного стола.
— Да сядь ты, не мельтеши, спугнешь. — Он потянул вращающего глазами в непонимании Художника за рукав. — Гости у нас. Присматриваются, подойти побаиваются, а ты вскочил как ошпаренный, хорошо хоть орать не начал. Нервный ты какой-то стал в последнее время.
— Где гости? — Максим быстро огляделся и сел.
— Вон за березой один стоит, второй слева, кустом жасмина прикинулся, а третий под пень трухлявый косит. Им инструкторами по скрытности работать надо, не зная, что они тут где-то должны быть, пройдешь, наступишь и не заметишь.
— Ты-же увидел? — Хмыкнул Гвоздев, пытаясь рассмотреть гостей, но ничего не видел, только лес вокруг.
— Чуйка, братан. Годами выработанная чуйка. Опыт, его не пропьешь. — Угрюм стал серьезен, встал, и поклонившись в сторону леса торжественно произнес. — Мы с добром к вам лесные духи, с дарами, и чистыми сердцами. Мы друзья с вами, и беда у нас общая. Я Угрюм, меня должен помнить ваш вождь, Мангут, мы с ним лес вместе от нашествия личинок чистили. — Он еще раз поклонился. — Позовите его.
Легкий ветерок пробежал, колыхнув траву.
— Я помню тебя, человек. Но мы не можем позвать Мангута, так как он ушел к создателю, и пьет вино у великого Полоза в лесу вечности. Такой же как ты, «Друг», перерезал ему горло и отрубил кисть руки. Ты тоже хочешь нашей крови? За ней пришел?
— Это ты Ганжил, или ты Догсан? — Сощурился, всматриваясь в лес Угрюм. — Я не хочу вашей смерти, я пришел помочь, но мне нужна от вас информация. Покажитесь, я не причиню вреда.
— Я выйду, но помни, что три стрелы смотрят тебе и твоему другу в грудь. — Донесся из леса настороженный голос. — Помни человек что, пожелав моей крови, ты потеряешь всю свою.
— Напугал ежа задницей. — Буркнул про себя, еле слышно Угрюм, а незнакомцу, уже громко крикнул. — Я не враг тебе. Выходи, поговорим.
Высокий, выше роста среднего человека головы на три, длинноногий, широкоплечий, стройный и гибкий, эталон мужчины, мис осторожно выглянул из леса.