И быстро ушла на кухню.
В тот же вечер, после одиннадцати, в квартире Игоря зазвонил телефон. Бабушка с дедом смотрели пресс-конференцию, трубку снял Игорь.
— Это мать Милы, — услышал он.
— Что нибудь случилось, Анна Федоровна? — почти крикнул Игорь.
— Нет, нет, ничего… Мне надо с тобой срочно поговорить… посоветоваться… Ты сейчас можешь?
— Прямо сейчас?
— Да.
— Хорошо. Я приеду.
— Не надо! Я недалеко. Из метро, из автомата. Давай здесь встретимся.
— Ну, Анна Федоровна, неудобно. Может, вы к нам зайдете?
— Игорь, прошу, не теряй времени, поздно уже, выходи сразу. Я буду перед входом в вестибюль, у газетного киоска…
Что-нибудь насчет Милы, конечно, — гадал Игорь по дороге к метро. Что она могла натворить после его ухода? Поругались, что ли, смертельно? Или открылась какая-нибудь страшная болезнь? Нет, не может быть… Все это чепуха… Тогда что же? Отчего такая срочность? И такой голос взволнованный?..
Игорь мчался со всех ног, чуть не пробежал мимо Анны Федоровны, которая стояла в тени киоска.
— Пойдем по этому переулку. — Она взяла его за рукав куртки.
Когда красноватые буквы «М» перестали отбрасывать свой подрагивающий свет, Анна Федоровна, словно только и ждала этого момента, начала говорить.
— Игорь, — сказала она, — я должна сделать тебе признание… Да-да, не удивляйся… Но и спросить у тебя… Ох, как трудно все это… Даже не представляешь… — Она опять умолкла.
— Анна Федоровна…
— Молчи, молчи. Говорить буду я… Да, я должна сделать тебе признание, но пусть это останется между нами. Обещаешь?
— Анна Федоровна…
Услышь этот разговор из темноты театрального зала умудренный зритель, покривился бы, наверное, слегка и пробурчал: «Не верю. Скверно играют — интонации неестественны, движения тоже. Излишнюю напряженку выдают. Так в жизни не бывает…»
Бывает, бывает… Еще не так. Только зрители в жизни этого не замечают; особенно на самих себе… Автор вспоминает совсем страшный случай — как у него на глазах, за неделю до конца войны, случайным выстрелом, во время чистки оружия, наш лейтенант убил своего товарища, тоже лейтенанта. До сих пор звучит в ушах предсмертное слово: «Убили!» А сказано оно было так неестественно, так театрально… Зритель мог бы и не поверить…
— Анна Федоровна…
— Хорошо, не кричи. Слушай… Нет, сначала ты мне скажи… Какие у вас с Милой… отношения?
— Ох, вы тоже! Как моя бабушка.
— Отвечай!
— Да вы не беспокойтесь, Анна Федоровна… Вы Миле не верите? Она…
— Верю.
— Ну, вот. Правильно… Только у нас по-настоящему… Мы любим…
— Знаю. Тем хуже…
— Почему?!
— Сейчас. Погоди… — Анна Федоровна остановилась посреди пустынного переулка, снова взяла Игоря за рукав куртки — крепко, даже руку прищемила. — Слушай, Игорь, мальчик… Мила — дочь твоего отца.
Игорь ничего не понял. Вернее, до него дошли слова, но смысла он не ухватил. Он молча смотрел на Анну Федоровну.
— Да, да, — продолжала она, — мы должны были пожениться сразу после окончания института… С твоим отцом. И я…
— А как же?.. Почему?..
— Почему? — Анна Федоровна отпустила руку Игоря, отвернулась, почти уже спокойно заговорила: — В тот вечер… семнадцать с половиной лет назад… он пришел ко мне… так же вот поздно… и сказал, что… — Она оборвала фразу. — Игорь, ты читал Стефана Цвейга?.. Ну, не важно. У него есть рассказ — «Амок». Не знаешь?.. О человеке, которого поразила… да, поразила как молния любовь. И он ничего не мог с собой поделать… С твоим отцом произошло то же самое. Так он сказал… Нет, не ко мне… Как зовут твою мать? — вдруг спросила она.
— Софья, — сказал Игорь.
— Вот! К ней… К Соне… И мы расстались. Сразу же, в тот вечер. Навсегда… И я ему ничего не сказала… Что Мила… Что будет ребенок…
— Значит, Дмитрий Антоныч…
— Дмитрий Антоныч не отец Милы. Но она этого не знает. Мы поженились, когда ей не было и двух лет. Она очень любит Митю. Наверное, больше, чем меня.
Последние слова Игорь почти не слышал.
— Значит, выходит, мой отец так ни о чем и не знал?.. Как же так? И не видел никогда?..
— Я тебе уже сказала: мы больше не встречались. Мила — дочь Дмитрия Антоныча. И не должна знать ничего другого. Это будет для нее ударом… если узнает. Я хотела тебя просить: никогда, слышишь, никогда не говори ей об этом! Ты мне обещаешь?.. Игорь!
— Обещаю, — сказал он. И вдруг сразу до него дошло главное, открылось в своей простой и жуткой сути. — Анна Федоровна! Мила моя сестра?