— …Все остаются на местах! — крикнула Аня сразу после звонка. — Никто никуда не уходит! Сейчас придет Лора.
— Все у нее ЧП, — сказала Лена. — Чуть что: крик на весь мир!
— Точно, — сказал Миша. — Ребята, не бойтесь, мы вас поддержим!
— Мы и не боимся, — сказал Глеб.
Они с Максимом сидели, развалясь, за своим столом, рядом были Жора, Яша и другие, но, хочешь — не хочешь, все равно ощущался уже какой-то барьер — пусть даже не барьер, просто невидимая для глаза ленточка, но она уже была, была… И по одну ее сторону находились Глеб и Максим, а по другую — все остальные.
— …Перловую кашу делают из перлов! — ни к селу ни к городу прокричал Аркаша, и в этот момент в класс вошла Аня, а за ней долговязый Роман Лунин из десятого «А».
— Привет прокурору! — крикнул Аркаша.
— Он тебе не прокурор, — сказала Аня, — его Лора назначила. Вместо себя. А Лору срочно вызвали… Садитесь все. Тихо!
— Давайте садитесь. Быстрее кончим, — сказал Роман красивым басом и еще от двери помахал тетрадкой, как будто ему жарко. — Хотя дело тут у вас серьезное, — продолжал он, добравшись до учительского стола. — И мне действительно придется быть прокурором. Вернее, судьей. Итак, слушается дело двух авторов, иначе говоря, соавторов, которые обвиняются…
— Мы не в суде! — крикнул Максим.
— Ну ладно, ладно, — сказал Роман. — Я так, для тренировки. Хочу поступать на юридический… Давай веди собрание. — Это он к Ане обернулся.
И Аня стала вести. Сначала попросила Валю Ситникову, которая на всех вечерах стихи декламирует, прочесть все снова. В проникновенном исполнении Вали все слова о нянечках, об учителях, о том, что ребята «помалкивают», заиграли новыми красками, стали куда серьезней, чем когда выкрикивал Аркаша Пронкин. Затем Аня повторила то, что сказала уже перед последним уроком: безобразие… порочит и позорит… «пятая колонна»… и пусть не говорят от всех и за всех…
— Прославиться захотели, — закончила Аня, а Роман прибавил, что, если бы все начали такие сочинения писать и друзьям разным отправлять, то что получилось бы?
Наши вопросы мы сами и должны решать, а не выметать сор из избы…
— По-моему, они правильные вопросы задают, — сказала Люба. — Только зачем подписывались не своей фамилией? «Семиклассовы» какие-то.
— Приходится с сожалением констатировать, — сказал Роман, — что это анонимка. Но анонимная клевета не освобождает от ответственности. Так записано в Уголовном кодексе. Даже более того…
— А это не мы писали, — вдруг сказал Максим. — С чего вы взяли? Глеб же говорил вам…
И сторонники, и противники — все уставились на четвертый стол у окна, где сидели Глеб с Максимом.
— Ничего не понимаю. — Роман повернулся к Ане. — Ты же говорила, они…
— Чего крутите?! — крикнула Аня. — Перед последним уроком сами признались.
— Я не признавался, — сказал Глеб.
— А я пошутил, — сказал Максим. — Я вообще большой шутник… Мало ли кто чего пишет, а мы отвечай?
Аня посмотрела на Романа.
— Ну это при современной технике шутя определить можно, — сказал тот. — Пошлем на экспертизу. У меня знакомый эксперт на Петровке есть. Сразу скажет, кто писал, кто печатал.
— Ты прямо Шерлок Холмс, — сказал кто-то.
— Доктор Виноватсон! — выкрикнул Аркаша.
Но никто не засмеялся.
— Товарищи, — сказал Роман взрослым голосом, — положение серьезное. У вас в классе завелись люди, которые, образно говоря, всадили нож в спину коллектива, а мы… то есть вы, не можете их выявить. Имейте в виду, укрывателей ждет по закону такое же наказание, как и тех, кто совершил. Понятно? Так в Уголовном кодексе записано. Сам читал.
— А за чтение чужих тетрадей что по Уголовному кодексу? — спросила Люба, но Аня и другие закричали, что она говорит не по существу и пусть не мешает.
— Не понимаю, — продолжал Роман, — нас же всех… то есть вас, назвали молчунами, трусами, а мы… то есть вы, как на это реагируете? Не очень-то возмущаетесь, как я вижу… А? Вот ты, например, скажи: возмущаешься?
Он ткнул пальцем в Мишу. Тот даже вскочил от неожиданности, как будто вызвали, но сразу уселся, опустил голову и сказал:
— Ну, возмущаюсь. А что?
— А ты? — Роман спрашивал следующего. — Ты?.. Ты?.. Ты?
Палец его нацеливался то на одного, то на другого, Роман даже прищурил один глаз, будто хотел выстрелить, и все утвердительно кивали головами или отвечали «да».
И в это время со своего места поднялся Федя.
— Это они написали, — сказал он. — Точно.
— Откуда знаешь? — спросил кто-то.