Опять звонок!..
Папа еще в Салде. Обязательно мой все фрукты и ягоды и почини наконец левую босоножку. А главное, будь осторожней на речке, особенно, когда… Опять телефон!..
Целую тебя. Пиши.
Мама.
Дорогая мама!
По берегу Мстерки растут огромные березы и вязы, я таких никогда не видела. Оказывается, вязом он называется потому, что его трудно расколоть — он как связанный, понимаешь?
Когда шли мимо турбазы, мы видели там разрушенную церковь. Баба Зоя сказала, в ней молились раскольники, вон и могилы их видны — над крестами такие крышечки приделаны. Не знаю, как тебе, а мне очень жалко эту церковь. Как человека…
Мамочка! Вчера, когда стемнело и мы ужинали, вдруг слышим: «Я из тебя человека сделаю!» Не знаю, как Таня, а я страшно обрадовалась: пришли, значит! Только они никак не заходят, а голоса слышны — как будто недалеко. Что такое?..
И тут появляется Фея Степановна и начинает жаловаться бабе Зое. Оказывается, ребята залезли к ней в сад и потрясли несколько яблонь, а дядя Федор, Феин муж, их поймал. И запер в кладовку, за железную дверь с решеткой. Как в настоящей тюрьме. Пускай, говорит, посидят до утра, а утром милицию позову и в детдом сообщу. Может, их в колонию отправят.
— Ну что ты, Степановна, — говорит баба Зоя, — они же неплохие ребята. Разве можно так? Еще на всю ночь? Пол-то ведь каменный в кладовке…
— Ничего, — отвечает Фея Степановна, — будут знать, как по чужим садам лазить! Фруктов на них не напасешься! Ученые больно стали!
Сколько баба Зоя ни уговаривала отпустить, Фея Степановна ни за что.
— Пойду тогда с Федором поговорю, — сказала баба Зоя. — Если ты такая упорная.
— Сходи, сходи, — говорит Фея Степановна. — Он тебе еще не так объяснит. Жалкая ты какая…
И они ушли, а я говорю Тане:
— Надо спасать.
— И не подумаю, — отвечает Таня. — Новости еще.
Я сказала, что им грозят всякие неприятности — могут, например, простудиться и ревматизм получить на всю жизнь или правда в колонию загремят. А Таня отвечает, ничего, даже полезно. Воображать не будут.
В общем, уперлась и не капельки помочь не хочет. Такая упрямая. Или это не упрямство, а как ты любишь говорить — гордыня?
Я постояла, постояла около нее, а потом говорю:
— Ладно, я пошла.
— Куда? — спрашивает.
— Знаю куда, — отвечаю.
А сама толком и не знаю ничего.
Сошла я с террасы, иду к забору, там калитка во двор к Фее Степановне. Слышу, у нее в доме громко разговаривают, открываю калитку (это все в темноте, мамочка), захожу за угол дома и прямо к кладовой.
— Ребята, — говорю тихо, — это я, Надя. Как вы там?
— Хорошо, — отвечает Серега. — Тепло и мухи не кусают.
— Нет, правда, что сделать? — спрашиваю.
— Посмотри засов, — шепчет кто-то из них. — Как там заперто?
У меня уже глаза привыкли к темноте, поэтому я сразу нашла железную планку через всю дверь и замок увидела — огромный, в кольце висит.
— Ой, какой замок! — сказала я и руками за него ухватилась — холодный, противный!
И вдруг чувствую, руки мои вниз потянуло, вместе с замком…
— Ой! — крикнула я. — Он не заперт! Ребята! Ура!
— Тихо! Вытаскивай скорей, — сказал Серега.
Было очень трудно вытащить дужку из кольца, мамочка, — и замок, и планка такие ржавые… Я даже в темноте видела, какие руки стали грязные.
Ребята меня подгоняли, злились, а Серега сказал, что из меня человека сделает.
Наконец я вынула замок, сняла железный засов… и вот тут страшно испугалась: что, если дверь все равно не откроется?
— Толкайте, — сказала я ребятам.
Они толкнули — и оказались на свободе. Я бросила замок, и мы помчались.
— К нам, — сказала я, но они перелезли через забор и побежали куда-то задами.
А баба Зоя уговорила все-таки дядю Федора выпустить ребят. Зажгли они керосиновую лампу, пошли к кладовке и… Я уж не буду описывать, как все удивились. Баба Зоя говорит, что Фея Степановна чуть не упала от удивления, а потом дядю Федора прорабатывать начала. А он все смеялся и твердил, что ребята, видать, слово такое петушиное знают, которое все двери отворяет. (Почему «петушиное», мамочка? Напиши мне, пожалуйста.)
Я потом призналась бабе Зое, что это я их выпустила.
Таня сказала, что и она могла бы, если бы им по-настоящему что-нибудь грозило. А так и возиться не стоило… Детские игрушки.
Мамочка!
Сегодня на пляже ребята к нам подошли, и Серега говорит, что я молодец, он даже не ожидал. Я посмотрела в это время на Таню, и мне как-то жалко ее стало, честное слово, и я говорю: