— Аня! — опять сказал Дмитрий Антонович.
— Наше дело закон соблюдать, — сказал второй из пришедших. — А лавочки это по другому ведомству. Какие открыть, какие закрыть…
Разговор продолжался долго, суп на кухне перекипел, Мила, ей было тогда около десяти лет, понимала во всем происходящем ненамного больше Барсика и Кента.
Окончилась же вся эта история — так считал и Дмитрий Антонович, и многие другие — сравнительно благополучно: ему присудили крупный штраф, а также конфисковали все детективы в рукописях.
Но меньше любить книги Дмитрий Антонович не стал и продолжал обменивать и покупать их, где только можно. Словом, доставать. Это уж, видно, было у него в крови.
Тем временем животные в их доме старились, Мила взрослела и начала понимать, что как отцу книжки застят белый свет, так ей — как бы это точнее сказать? — живая природа: всякие четвероногие, шестиногие, сороконогие и совсем безногие — рыбы, например.
Она не любила ходить в зоопарк, но все же часто ходила: ей там было жаль всех обитателей — в тесных клетках, в неопрятных загонах… Такое запустение, что иногда кажется, никто за животными не смотрит, а пища, поскольку они все-таки не умирают с голоду, скудно падает к ним прямо с небес.
В КЮБЗ Мила пошла, чтобы поближе быть к зверям, наивно думала, что сможет помочь в чем-то. Какое там! Она поняла, что этого не могут даже люди, куда более могущественные, чем она. Василий Песков, например… А все упирается в деньги. Даже в члены Додо-клуба попасть из-за этого не могут. Какие-то несчастные семь рублей семьдесят три копейки заплатить! То есть семь с половиной английских фунтов… Если бы не Игорь Векшин…
Глава 2
«ПУТЬ ДАЛЕКИЙ ДО ТИППЕРЭРИ…»
1
Мотив известной английской песни начала века, времен англо-бурской войны, не очень правильно воспроизводил сейчас Игорь Векшин, шагая по улице Пикадилли в сторону Гайд-Парка. Текст он сам перевел с английского и чрезвычайно гордился этим. Правда, слово «братки» вроде не очень… а впрочем, ничего…
Игорь миновал два шикарных отеля, перешел на левую сторону. Скоро будет небольшой Грин-Парк, в нем немного народа, Игорь любил пройтись там по упругому, как поролон, газону, выйти к задам Букингемского дворца, оттуда иногда появлялись конные гвардейцы в ярко-красных мундирах, в касках; любил посидеть под толстенными деревьями, названия которых он так и не усвоил: может, бук, а может, граб. Игорь не первый раз в Лондоне, неплохо знает город — ведь родители работают здесь уже несколько лет, и раньше он жил с ними, учился в младших классах школы.
Он не хотел приезжать сюда нынче летом, но за последние восемь месяцев произошли такие вещи!.. Эх, если бы он не начал ходить в этот КЮБЗ! А в КЮБЗ не пошел, если бы Екатерина Павловна не ушла из школы и не устроилась в зоопарк. Целая цепочка, одно за другое цепляется, все новые звенья выходят наружу, а уж последнее звено!.. Не во всякой книжке такое придумают. И, главное, выхода никакого. Никто тут ничего не сделает, не поможет… Ни одна душа… Ладно, хватит! Подумаем о чем-нибудь другом… Отец тоже страшно расстроен. Еще бы!.. Все-таки интересно, знал он по правде или нет?.. А маме рассказал?… Игорь, конечно, не имеет права этого делать: не его секрет… Секрет? А как еще назовешь?..
Опять он об этом думает — ведь не хотел… Началось все, пожалуй, в тот день, когда он вызвался помочь с этим Додо-клубом. Тогда они с Милой впервые пошли вместе из зоопарка, хотя им совсем в разные стороны. Дошли до набережной Москвы-реки, потом к Новодевичьему монастырю, посмотрели на золотые купола, на лебедей в пруду; он еще сказал, что никогда не восхищался этой птицей: высокомерный, надутый вид, сразу понятно — глупая. Разве сравнить с вороной? Эта хитра, умна, лебедю сто очков вперед даст. А Мила тогда ответила, что животных, наверное, нельзя судить с точки зрения человека; у них свои критерии ума и красоты, и, в общем, все по-своему хороши. «И клопы?» — спросил Игорь. «И клопы, — не задумываясь, сказала Мила. — Раз они существуют». — «Ты прямо индуистка какая-то», — сказал он. И, кажется, тогда взял ее руку, или это было не в тот раз…
Ну, давай же, Игорь, думай о другом, не трави душу… И он стал вспоминать, как позвонил тогда в Лондон — дед был жутко недоволен: какие деньги зря тратит из-за чепухи какой-то — и попросил отца выручить зоопарковских ребят: отправить в адрес Даррелла чек на семь с половиной фунтов. Поскольку минута разговора стоила бешеных денег, Игорь не стал объяснять подробности, просто спросил: «Можешь?», отец ответил: «Могу, как учеба?» — и Игорь сказал: порядок, он пришлет в письме заявление по форме.