Когда мое зрение снова темнеет, все, о чем я могу думать, это то, что я бы все отдала за то, чтобы это не было последним, что я увижу.
ВИКТОР
Прошло три дня с тех пор, как пропала Катерина. Я вернулся в квартиру и обнаружил, что ее нет, и сначала подумал, что она, возможно, воспользовалась возможностью сбежать от меня. Но опрокинутого приставного столика и разбитой вазы у двери, а также одной ее туфли на высоком каблуке, валяющейся посреди разбитого стекла, было достаточно, чтобы предположить, что она ушла не по своей воле.
Мой первый звонок был Левину, который еще в Нью-Йорке. Информация, которую он мне дал, только усилила мою уверенность в том, что Катерину похитили. Он сказал мне, что среди мужчин ведутся беспорядки, Алексей ведет себя неподобающе, и что он пытается вникнуть в это немного глубже. Угрожающий тон в его голосе подсказал мне, что Алексею предстоит неприятный разговор.
Полтора дня спустя он улетел самолетом в Москву, чтобы присоединиться ко мне здесь, оставив Михаила присматривать за Алексеем и растущим восстанием дома. В глубине души я знал, что было бы лучше оставить Левина там присматривать за всем, но мне также нужно, чтобы мой заместитель был здесь, со мной, помогая мне найти мою жену.
Москва для меня — минное поле, полная тех, кто завидует тому, что моя семья построила для себя в Америке, и тех, кто просто думает, что я не заслуживаю всего, что у меня есть. Мой отец и его отцы не были из какой-либо влиятельной семьи. Тот факт, что имя Андреева поднялось так высоко, является горькой пилюлей, которую многим еще предстоит проглотить, и нет недостатка в тех, кто хотел бы, чтобы меня свергли.
Я подозреваю, что один из них, или несколько, могли добраться до Алексея, нашептать ему на ухо и посеять там семена мятежа. И если это так, то место, где мне надо быть прямо сейчас, это Манхэттен, очищать там мою организацию от инфекции, прежде чем она сможет распространиться, и защищать свою семью. Но Катерина здесь, похищена и где-то удерживается. Даже когда моя рука зависла над телефоном, чтобы позвонить и сказать диспетчеру, чтобы он готовился к вылету обратно в Нью-Йорк, я знал, что не смогу бросить ее.
Сейчас я нахожусь на холодном севере России, где температура держится на низком уровне даже в мае, закутавшись в одеяло я разбил лагерь, организуя ее поиски. Я чувствую, что разрываюсь в двух направлениях: между своим долгом перед женой и своими обязанностями дома, и это делает меня раздражительным. Левин привел с собой немного людей, чтобы помочь в поисках. Они держатся на некотором расстоянии от меня, пока мы разбиваем лагерь, некоторые из них чистят оружие, тихо переговариваясь между собой.
— Ты думаешь, это Игорь? — Спрашиваю я, понизив голос, сидя у камина. — Он уже некоторое время положил глаз на мою долю в бизнесе.
— Я думаю, это вероятней всего. Он другой поставщик, и ты с ним в прямой конкуренции, но у тебя получается лучше, даже несмотря на то, что он пользуется поддержкой некоторых из самых влиятельных людей в Москве. Если бы у него была возможность сломить тебя изнутри…
— Ты также подозреваешь Алексея. — Это не вопрос. Мой голос ровный и уверенный. Я знаю, что у Левина те же опасения, что и у меня.
— Да, — подтверждает Левин, глядя на огонь. — С тех пор как ты улетел, он стал еще более странным, более замкнутым и беспокойным. Я думаю, что что-то происходит. Я доверяю ему меньше, чем раньше, и это уже тоже начало ослабевать.
— Когда я вернусь, ему придется чертовски дорого заплатить, если он ответственен за то, что сделал это с Катериной. И если ее не будет в живых, если мы найдем ее…
— Перестань, — резко говорит Левин, но по-прежнему не смотрит на меня. — Мы найдем ее, Виктор. Это не повторение истории твоей первой жены.
— Надеюсь, что нет.
Я верю в способности Левина помочь мне выследить ее, и я верю, что мы найдем ее или, по крайней мере, ответственных в конце концов. Я все меньше верю в то, в каком состоянии она будет, когда мы доберемся туда. Прошло уже три дня, и мы сейчас на приличном расстоянии от Москвы, в лесу. Если след исчезнет, мы можем не найти ее вовремя.