— Ты не позвонишь, я тебя знаю.
— Почему? Вот мой телефон, он включен, — в знак доказательства выуживаю дорогой телефон из кармана пиджака и показываю ей. Он тут же начинает светиться и издавать тихое жужжание. — Извини, Амир звонит. Ну, что там у тебя? — бодро спрашиваю уже в трубку.
— Слушай, я только что узнал, — голос друга звучит взволнованно. — Насчёт Алисы. В общем, беда случилась…
— Что произошло? — я пугаюсь так сильно, что рука с телефоном начинает дрожать. — Что с ней?
— Она в больнице. Уже несколько дней. И говорят, состояние критическое!
Глава 41
— Почему ты мне ничего не сообщил?!?
Хватаю Амира за грудки сразу, едва он входит в мой кабинет, и с силой швыряю в стену. Я в бешенстве. Амир уклоняется от моих тычков, а я тяжело дышу, сдерживаясь из последних сил.
Хорошо, что Виолетта ещё здесь, а то бы приятель не досчитался нескольких зубов! Как сквозь туман, чувствую на своих плечах руки девушки. Она оттаскивает меня назад. Постепенно прихожу в себя и разжимаю пальцы, отпуская Амира. Тот нервно поправляет на себе всклокоченную рубашку, быстрым жестом приглаживает волосы.
Злобно выплёвывает слюну на пол.
— Виолетта, выйди-ка, пожалуйста, вон, — цедит сквозь зубы.
Ветка пулей вылетает из кабинета. Умная девочка. Хоть и в блондинку перекрасилась, мозги на месте сохранились. Я же отхожу назад, приводя в порядок дыхание. Мне кажется, Амир готов начать рукопашную. Но вместо этого ловлю на себе сердито-обиженный взгляд парня.
— Ты что, совсем там спятил, что ли? — восклицает он. — Да я сам только что узнал! Ты приказал снять наблюдение за Алисой. А я был немного занят. Твоими делами, между прочим, — язвительно добавляет, встряхивая в воздухе пачкой бумажных скоросшивателей. Они всё это время, похоже, были зажаты у него подмышкой. В недоумении хлопаю глазами, не понимая, о чём речь вообще. — Если так интересуешься состоянием своей зазнобы, бери машину и поезжай к ней! Только боюсь, у тебя есть дела поважнее, чем залетевшая девчонка.
— Что это у тебя? — тычу пальцев в документы. Под ложечкой начинает посасывать от неприятных предчувствий. Амир обиженно сопит секунд десять, затем всё же делает несколько шагов к моему столу и раскладывает папки на столе.
— Перед отъездом ты просил меня найти крысу, которая сливает деньги, — говорит он, а я тем временем листаю одну из папок. Аккуратные ряды цифр, какие-то расчёты, сметы… Акты сверок. И прочая чепуха, в которой я никогда толком не разбирался. Зачем он мне всё это приволок? У меня же есть бухгалтеры на это! Целый отдел заседает и получает за это деньги! Выдыхаю, укладывая очередную папку на стол.
— И как, нашёл? — интересуюсь.
— Представь себе, да, — снова язвит Амир. — Крыса — это ты!
— Чего?
Папка падает у меня из рук. Что за шутки такие дурацкие? Смотрю на Амира, но он серьёзен как никогда. И сердит. И кажется, расстроен. Никогда раньше не видел его таким, за все годы знакомства. Только сейчас замечаю, что Амир выглядит уставшим: под глазами залегли тёмные круги, щёки ввалились и на них неаккуратная щетина.
Даже если настанет конец света и континенты сдвинутся со своих мест, Амир явится смотреть на это в аккуратном дорогом костюме и с идеальной причёской. А тут я впервые вижу Амира таким мятым и небритым! Это о многом говорит!
— Та-а-ак, — протягиваю я. — Сейчас проверю бар. И если увижу, что ты опустошил все мои запасы фирменного виски…
— Отвянь, — сердито отвечает Амир. — Ты что, ничего не понимаешь?
— Нет. Объясни, наконец!
— Объяснение в этих папках. Я целый месяц сидел над всем этим, проверяя работу твоих заместителей и инспектируя доходы всех твоих проектов. И выявил много чего интересного.
К моим щекам приливает кровь, и я испытываю жгучий стыд. Кажется, я погорячился малость. Амир всё это время работал, а я на него так грубо наехал… Виновато складываю папки друг на дружку.
— Давай коротко, что там, — стараюсь, чтобы в моём голосе звучало раскаяние. Но выходит хреново. Я не умею извиняться. И похоже, никогда не умел.
— У тебя много убыточных проектов, — выдаёт Амир, и я удивлённо застываю. О чём он говорит? Но Амир продолжает. — Какого чёрта ты за всё это берёшься, если не умеешь доводить до конца? Вот, например, — он хватает одну из папок и тычет мне её под нос. — Видишь цифры? Доход снижается, хотя пока не слишком заметно. Но через год-полтора ты всё это потеряешь, — он встряхивает папки, и они шуршат, словно сухие листки, падающие с дерева. — По сути, сейчас успешный только один твой проект — тот, в котором снимается Виолетта — «Орешкины и Ко». И только потому, что я вовремя в это всё включился. Усекаешь, братан?
Вздыхаю. И ещё раз, медленнее.
Не помогло.
Ну, Амир! Умеет удивлять!
— Откуда ты всё это знаешь?
— Что значит — откуда? — он хмурится. — Я на что, по-твоему, целый месяц потратил?..
— Нет, я не об этом, — прерываю. — Как ты разобрался… Ты сам составил всё это? — с восхищением добавляю, глядя на стол. — Все эти сметы, планы… Но как?
На лице Амира проступает едва заметная самодовольная ухмылка.
— У меня высшее экономическое образование, вообще-то, — обиженно заявляет он. — Что, не ожидал? Пока ты тратил наследство своего богатого папочки, я до всего добирался сам. Сделал себе имя. В свои двадцать семь я имею больше, чем многие сорокалетние, и это целиком и полностью моя заслуга.
— Но ведь ты…
Прикусываю язык. Чуть было не назвал его в глаза сутенёром. Сводником. Мы познакомились так, через девушку, которую он мне снял. Никогда и не догадывался об этом его таланте!
Встаю со стола, на край которого я присел, разглядывая документы. Решительным жестом сгрёб всё это в кучу.
— Я займусь этим, обещаю, — торжественно заявляю. — Как только проведаю Алису…
— Твоя Алиса подождёт, — перебивает меня Амир. — Ничего с ней не сделается. Раз она в больнице, о ней позаботятся врачи. Займись делами, Аксёнов. Иначе твоему наследнику — если он у тебя всё-таки родится! — нечего будет у тебя отнимать.
Глава 42
Алиса
С трудом открываю глаза и вижу белый потолок. Я что, в больнице? Всё тело болит, и я с трудом припоминаю, что со мной произошло. Кажется, мне стало плохо, и я упала в обморок прямо на улице. А всего-то хотела сходить в ближайший магазин. Но беременность протекает так тяжело, что я едва ноги передвигаю. Тошнит чуть ли не всё время. А утром вообще кошмар… И эти перепады настроения сделали меня нервной и неуравновешенной.
Последние недели вообще выдались сложными. Без содрогания и не вспомнишь.
…— Что на этот раз? — скептически приподнимаю бровь. Паша держит в руках большой пакет. — У меня уже пять твоих орхидей! Или на этот раз ты решил принести мне целый пакет цветочного грунта?
Пакет действительно довольно тяжёлый на вид. Паша обиженно кривится и запускает руку в пакет, выуживая оттуда стопку истерзанных тетрадей.
— Конспекты, — отвечает он. — Ты пропустила несколько важных семинаров. А тут весь материал для последнего экзамена. Одолжил у девчонок, чтобы ты могла всё это наверстать.
Смущённо беру тетрадки и бормочу слова благодарности. Мне приятно, что Паша позаботился об этом. Предыдущие экзамены я сдала с большой натяжкой. Хорошо, что хоть не на тройки, но о повышенной стипендии теперь можно забыть. В голову совсем ничего не лезло, кроме мыслей о ребёнке и, конечно же, его отце. Который исчез после той встречи и больше ни разу о себе не напомнил. Вроде, я этого и хотела, но… Чёрт! Почему на сердце и на душе так тяжело, будто я проглотила целую кучу камней? И теперь они давят меня изнутри, не давая ни на чём сосредоточиться.
— Не пригласишь зайти?
Паша мнётся возле дверей моей квартиры и поглядывает в пока ещё открытый проём. Но я быстро залетаю внутрь, кладу тетради на столик для обуви в прихожей и тут же выхожу обратно. Запираю дверь на ключ. Замок щёлкает с какой же неизбежностью.
— Прости, но я спешу.
Паша понимающе кивает. На его лице мелькает разочарование, которое он прячет за маской участия. Наверняка думает, что я иду в больницу — последние дни я там частый гость. Пару раз он меня даже подвозил до поликлиники. Пусть и остаётся при своих догадках. Ему лучше не знать, что я спешу на свидание с Денисом.