— Чушь собачья, — гордиться нечем, но я превратилась в размазню. Достаточно взглянуть, что со мной сделал год в Колонии кошмаров. — Посмотри внимательней, и сам увидишь, насколько я слабая.
— Ты не слабая. И никогда не была, — Ронан отвел взгляд и тяжело вздохнул. — Прости.
— Ты не должен извиняться, — я не знала, за что Ронан просил прощения, и мне было все равно. — Давай сделаем вид, что ничего не было, — я вернулась к своей кровати. В комнате было холодно, и постель казалась такой мягкой. Забравшись под одеяло, я посмотрела на Ронана. — Зачем ты пришел? — снова потребовала я.
Он смотрел на меня еще мгновение, после чего подошел к свободному месту у стены и прислонился к ней.
— Я видел, как умирал мой отец. Я должен был защитить его. Но он сошел с ума.
— Потому что услышал песню банши, — и все взвалили вину на меня.
— Там было нечто большее, Имоджен, — откинув голову на стену, Ронан возвел взгляд к потолку. — Во-первых, он не спал. Отец начал срываться из-за каждой мелочи. Не стало громкоголосого радостного человека, воспитавшего нас. Он превратился в оболочку сильного здорового мужчины. Той ночью… — Ронан смотрел перед собой и хоть стоял напротив, больше не видел меня, глядя в прошлое. — Это был ад. Отец твердил о плаче, который никак не стихал. Просил кого-то замолчать, — казалось, его голубые глаза стали синими. Темными. — В какой-то момент он даже попытался разбить себе голову о стену. Мне пришлось держать его. Я должен был скрутить собственного отца. И как он смотрел не меня… Черт, — внезапно что-то изменилось. Нечто, удерживавшее нас порознь, исчезло, и Ронан осел на колени перед кроватью. — Он смотрел на меня как на предателя. Это меня потрясло. Настолько, что я его отпустил. Не успел я понять, что происходит, как отец схватил кинжал и вскрыл себе вены. Я пытался излечить его, но лезвие было зачарованным, и порезы не затягивались. Он истекал кровью у меня на глазах и радовался тому, что голос у него в голове звучал все тише.
— Потом Флинн нашел меня, — сказала я. — Голос. Плач. Ты тут же поверил в мою вину.
— Тогда все казалось нам логичным. Всем казалось. Отец убил себя кинжалом, который я подарил тебе, и в королевстве больше никто не причитает.
— Я никого не убивала. Тем более, никогда не тронула бы вашего отца, Ро. Как ты мог обвинить меня, зная, что плач делает со мной? Какой черной я чувствую себя в душе? — я прижала руку к сердцу. Мне потребовалось много времени, чтобы не винить себя в смертях. Не мой плач служил причиной. На меня можно было надеть ошейник, но я не переставала причитать. Люди не переставали умирать. Если бы меня не стало, мое место занял бы кто-нибудь другой. — Даже если заткнуть мне рот, смерть не обманешь.
— Я знаю, — Ронан опустил голову, прижавшись лбом к постели, и его длинные волосы разметались по одеялу. Внезапно я обнаружила, что перебирала их. Доходила от кончиков до корней, потом обратно. Застонав, Ронан повернул голову набок и, закрыв глаза, замер, наслаждаясь моими прикосновениями. — Я очень устал.
Девушка умнее велела бы ему взять себя в руки и проваливать. Но в отношении принцев я становилась безвольной. Отползя к стене, я подняла одеяло в безмолвном приглашении.
Ронан поднял голову и смотрел на меня, пока я не вздрогнула.
— Пошевеливайся, ворчливый увалень. Я не молодею.
Сорвавшись с места, он махом скинул ботинки и расстегнул ремень. Меч с кинжалом упали на пол, и затем Ронан был уже под одеялом, прижимаясь ко мне.
Он взял меня за руку и переплел наши пальцы. Я подпустила его просто потому, что было приятно дотрагиваться до другого человека. Меня даже не волновало, что сегодня вечером мы не нашли решения и не пришли к взаимопониманию. Сейчас я беспокоилась только о мужчине, нуждавшемся в утешении.
Как и я.
Я была достаточно эгоистична, чтобы претвориться, будто держала его за руку ради него. Не ради себя.
Пока мы лежали рядом, я напевала мелодию, крутившуюся у меня в голове. Постепенно дыхание Ронана выровнялось, пальцы ослабли. Уверившись, что он заснул, я сказала то, о чем не хотела ему сообщать.
— Я соврала. У нас с тобой ничего не кончено.
Возможно, даже сквозь сон Ронан услышал меня, потому что сжал мою руку, прежде чем я тоже заснула.
23. Имоджен
По пробуждению я надеялась найти рядом Ронана. Однако когда открыла глаза, на краю кровати сидел Киллиан.
Мое видение было размытым, глаза жгло, как всегда после причитания. На прикроватной тумбочке стоял стакан воды, на котором собрались капли конденсата, и я жадно попила.
— Спасибо, — хрипло заговорила я, но вода прекрасно помогла и смягчила горло.
— После твоей ночной песни Ронан остался спать с тобой.
Я как раз набрала в рот еще глоток и поперхнулась. Что именно рассказал Ронан?
— Мы заснули, — быстро оправилась я.
— Знаешь, когда я в последний раз спал? — Киллиан потер кулаками глаза. — По-настоящему? — с каждым словом его голос становился громче и резче. — Несколько недель назад, Имоджен. Даже если мне удается заснуть, меня каждую секунду изводят кошмары.
Неужели его злило, что Ронан остался со мной спать? Или что тот отдыхал, пока Киллиан мучился?
Или он думал, что я как-то повлияла на его брата?
После дня с ними троими и вечера с Ронаном, когда мы нашли не то чтобы взаимопонимание, но нечто похожее, я боялась спрашивать.
— Я схожу здесь с ума, — опустив руки, покачал головой Киллиан. — Я не могу спать. Мне нужно думать о целом королевстве. Мало того что мне приходится бороться за трон, так еще и, вот новость, я едва могу связать два слова, не говоря уже о сотворении чар или сражении с соперниками. Чтоб меня.
Поднявшись, Киллиан направился к двери, но я его опередила. Не успел он ее открыть, как я выскочила перед ним и покачала головой.
— О нет. Я не дам тебе исповедаться и сразу сбежать, — я взяла его руки, сжатые в кулаки. — Киллиан.
Он уставился на меня голубыми глазами, сверкнувшими золотом и снова ставшими ледяными.
— Я не знаю, смогу ли удержать Туату, — прошептал Киллиан.
— Зато я знаю, — давление, под которым он оказался, было невообразимым. — Я хочу помочь. Ты можешь мне довериться. Скажи, что мне сделать.
Медленно Киллиан разжал кулаки и переплел наши пальцы.
— Просто… — он не нашел слов, что на моей памяти случилось впервые. — Отстой. Я не доверяю себе. Стоит мне списать всю ерунду в моей голове на стресс перед турниром, как в следующую секунду кто-то сводит меня с ума. Я убеждаю себя, что ты не замешана. Что не причинила бы мне вреда. Мне кажется, мой разум разрывается пополам.
У меня болело за него сердце. Я знала, каково это — когда твой мир рушится, и все, во что ты верил, оказывается ложью.
— Киллиан, даже если ты сам себе не веришь, даже если не веришь своему собственному рассудку, у тебя всегда есть братья. Они никогда не причинят тебе боли. Вы втроем должны править Туатой. Твой отец был добрым и справедливым королем, воспитавшим достойную смену. Я верю в Ронана, Флинна и в тебя, Киллиан, — в тот момент я забыла обо всем, случившемся между нами. Забыла о Колонии кошмаров и о том, что мое горло болело от причитания. Я могла думать лишь о мужчине, которого любила всю свою жизнь. Он страдал, сомневался в себе, и я хотела его приободрить.
— Не стоит, — мрачно ответил Киллиан.
Внезапно его облик переменился, напомнив о королевском происхождении. Голубые глаза потемнели, и Киллиан нахмурил брови. Он отошел от меня.
Я замерла на месте, не зная, что делать. Наверное, мне стоило подготовиться, знала бы я еще, к чему. Едва я об этом подумала, как в стене появилась дверь. О да. Ванная по необходимости.
— Я пойду… — я указала на нее.
— Я подожду тебя здесь, — ответил Киллиан.
— Зачем? — он явно не нуждался в моей помощи, не хотел знать мое мнение и даже находиться рядом со мной.
— Сегодня у нас тренировки. Ты сможешь в полной мере понять, что я имел в виду.