За что он так со мной? После всего, что случилось!
— Ты лжешь! — выкрикнула я. Тиль закатил глаза.
— Не устраивай истерики, пожалуйста. Тебе опять станет плохо.
— Достанешь свой чудо-бутылек и дашь мне искру! — зло бросила я. Вот так ему и придется признаться, что он зачем-то обманывает…
— Не достану, — возразил Тиль, и я спохватилась: ведь сама поняла, что волшебное средство закончилось… — Потому что у меня ничего нет. Хочешь — обыщи.
И ухмыльнулся, как-то так мерзко, поддразнивающе… Я отпрянула. Выдохнула:
— Ты… Не желаю тебя видеть!
— Ну вот, другое дело. А то вдруг извиняться начала, я подумал, тебе все еще плохо, — продолжал насмехаться линезец.
Я не могла больше это терпеть.
— Убирайся! Ненавижу тебя!
Глаза Тиля вспыхнули зелеными огнями. Я испугалась и разозлилась одновременно. Подступили слезы, которые я тщетно старалась удержать.
Он считает меня ребенком! Скрывает от меня что-то! После того, как узнал о дневнике, и о Вилире с Вейри…
Я скорее почувствовала движение, чем увидела, как Тиль двинулся на меня. Отскочила назад. Тиль остановился. Произнес ровным тоном:
— Не выходи из комнаты, будь добра.
Потом прошел мимо. Хлопнула дверь — негромко, но очень выразительно, чтобы обозначить недовольство линезского принца.
Я просидела в одиночестве достаточно долго, прежде чем забеспокоилась. Тиль не возвращался.
Я уже успела успокоиться и осознать, что прогнала Тиля и тем самым подыграла его желанию уйти от ответа. У меня не было сомнений в том, что я видела. Почему Тиль с таким упорством начал все отрицать? Только лишь потому, что я вознамерилась поговорить с этой Региной, которую он оправдал? И я, между прочим, поверила в его слова…
Мне следовало настоять. Или попросить? По крайней мере, не кричать и не требовать, чтобы он ушел. В итоге я осталась ни с чем. И понятия не имею, куда делся линезский принц.
А если он не собирается возвращаться? Передал весточку моему отцу и с чистой совестью оставил дожидаться, пока за мной приедут из королевского дворца. Ведь теперь я вне опасности. А у Тиля, вполне возможно, закончилось терпение…
Я отмела эту мысль.
Но Тиля все не было. Мне показалось, довольно неимоверно долго. И беспокойство приняло уже совершенно другой оттенок.
А вдруг с Тилем что-то случилось? Он выглядел каким-то… настороженным. Но на любой вопрос выдавал один и тот же аргумент: «Не хотел пугать тебя еще больше».
Вдруг его нежелание говорить со мной было продиктовано тем же стремлением оградить меня от беспокойства… Хотя совершенно не ясно, отчего меня должны беспокоить сказки о феях!
Я прошлась по комнате кругом. Потом еще и еще.
Множащиеся «если» и «почему» изводили.
А вдруг он не ушел вовсе? Это же постоялый двор, здесь наверняка есть… столовая? Где-то люди трапезничают. И пьют еще. Может, линезец как раз и заливает раздражение вином?
Но что, если все же бросил? Да как он посмел?
А если бросил… что мне тогда делать?
Не может быть. Я запоздало проверила: амулет все еще был у меня. Тиль даже не подумал потребовать его назад. Это ведь хороший для меня знак?
Вчера казалось: достаточно выбраться из леса, как все проблемы разом закончатся.
Я подумала: если Тиль меня бросил или с ним что-то случилось, это в равной степени снимает с меня обязательство слушать его наставления. Даже если он сказал мне сидеть в комнате… От этого все равно ничего не изменится.
Я просто узнаю у местных, не видел ли кто, куда он ушел. Вот и все.
Я расправила плечи.
В конце концов, я ведь не с послами встречаюсь. Всего лишь поговорю с людьми… среди которых не особо сейчас выделяюсь, благодаря платью Вейри. А на Тиля я слишком сильно полагалась. И что получилось? Пока он не пропал, я даже не догадалась выглянуть в окно. Ничего особенного я не узнала, только то, что комната находится на втором этаже. И все же…
Я вышла в коридор. Непривычно было находиться в чужом доме без сопровождения. Меня настигло осознание того, насколько же я ограничена в своих возможностях. Правила приличия, статус, безопасность, наконец. Я редко сама отправлялась в гости, обычно люди прибывали во дворец по приглашению. На ярмарках появлялась только окруженная охраной. На праздники мы выезжали семьей, если нужно было показаться жителям столицы. Мне обычно даже говорить ничего не требовалось.
Коридор завершился лестницей, снизу слышался шум. Было бы действительно неплохо обнаружить там Тиля. Высказать ему все, что я думаю… потом, конечно, без ненужных свидетелей.