Изображение часто было мутным из-за магической защиты, но голоса я слышала. Мама сказала:
— …ты был строг с ней. Это удивило даже Тиля. Вряд ли он обижен настолько…
— В том-то и дело! — спокойно ответил папа. — Если бы это был не Тиль, мог случиться скандал, а Юсти получила бы недоброжелателя. Она не считает нужным быть осторожной, нападает первой…
— Она смелая девочка. Это говорит лишь о том, что нашим детям не было нужды опасаться покушений, — заметила мама рассудительно. — Рано или поздно она выйдет замуж. Тогда супругу нужно будет думать о ее безопасности.
— Угрозу не так-то легко распознать. Нет, Делина. Ей необходимо научиться не только совершать поступки, но и брать на себя ответственность за последствия. Союз с Линезом необходим.
— Пускай об этом заботится Эрвин… Или ты думаешь снова предложить Тилю остаться на Первый Зимний бал?
— Он не захочет.
Ха! Да Тиль боится Зимнего бала как огня! К нам съезжаются все соседи. Так что линезский принц старается в это время быть подальше от нашей столицы. Чтобы, чего доброго, пророчество не сбылось! Об этом беззастенчиво шушукаются каждый год: ах, Тиль Линезский опять не почтил нас своим присутствием! Как, вы не слышали, он только что уехал. Прибыл загодя, но отец срочно вызвал его обратно… Бедный мальчик, вы ведь слышали, что ему напророчила королевская гадалка?
— Тилю пора задуматься о женитьбе. Его ответственность перед государством — позаботиться о собственном наследнике.
— Его останавливает проклятье. Ты же видишь…
Да уж, будет ли Эрвину выгода от дружбы с таким правителем?
Родители замолчали. Я уже подумала, что беседа завершена и собиралась «усыпить» зеркало. Но тут мама сказала:
— Судя по письму принца Руата, он намерен просить руки Юсти.
— Пожалуй. Для того чтобы на трех страницах десять раз назвать меня «дражайшим соседом», нужны серьезные основания.
— Мальчик пытается быть учтивым, — мягко заметила мама. Папа проворчал:
— Главное, чтобы не перепутал учтивость с лестью.
— Это будет хороший союз, — заметила мама. Я затаила дыхание. Руата я увидела первый раз два года назад. Он был невероятно красив: смуглый, черноволосый, в халате, расшитом золотыми нитями он смотрелся на удивление мужественно, хотя поначалу традиционный наряд жителей полуострова Диль я сочла нелепым. Правда, потом оказалось, что Руат удивительно навязчив и увлечен только лошадьми (тут они нашли много общего с Эрвином). Он подарил мне розоватое стеклышко — у них там в Диле на побережье много таких, само море обкатывает их как гальку… Руат сказал, что стеклышко он подобрал в священной пещере, которая открывается лишь раз в десять лет. «Очень цветок напоминает», — неловко сказал он тогда, не глядя на подарок. Я хранила стеклышко в шкатулке под подоконником. Мне казалось, куда больше оно напоминает маленькое чудное сердечко…
— Не уверен, — послышался папин голос. В зеркале уже почти совсем ничего не было видно — лишь размытые очертания будуара…
— В таком случае поговори с Юсти! Спроси ее…
— Нет, Дель. Тут могут разобраться только они сами. Слова останутся словами. Тем более, если будут сказаны не тем, кем должно.
— Тогда поговори с ним!
Папа вздохнул.
— Я уже жаловался на то, что воспитывать детей не легче, чем управлять государством?
— В этом году только два раза из твоих обычных трех, — хмыкнула мама.
— Что же… полагаю, найдется повод и для третьего раза.
Я навострила уши: сейчас самое время обсудить возможную невесту Эрвина и я просто не могла этого пропустить.
Но родители замолчали надолго.
И я не сразу сообразила, что зеркало «уснуло», лишив меня возможности подслушивать дальше.
Я была растеряна и огорчена. Не разговором о принце Руате. Не думаю, что родители всерьез боятся, будто я испорчу с ним отношения на приближающемся балу и только потому собираются поговорить с ним заранее, чтобы подготовить… нет, все-таки обидно, хоть и нелепо!
Но неприятнее все же были слова папы о том, что я не способна принимать на себя ответственность. Это несправедливо! Должно быть, он все еще огорчен неудавшимся ужином.
Да ведь вина лежит вовсе не на мне! Если бы не Тиль, вечер прошел тихо и спокойно. Нет, надо было ему появиться — и мой авторитет сразу пошатнулся. Хватило одного разговора!
Ну, ничего. Я докажу родителям, что они зря беспокоятся. У них не будет повода стыдиться меня на Первом Зимнем балу. Придется, конечно, помириться с рыжим линезцем. Но такова уж политика: правителям часто приходится делать то, чего бы им не хотелось. Папа не раз повторял это Эрвину. И когда брату было лениво заниматься, и когда конь впервые его сбросил и Эрвин решил, что отныне будет ходить пешком, а еще лучше — зачарует себе диван и будет ездить прямо на нем… Эрвин уже давно не отступает перед трудностями.