Так вот, значит, как! Он учился в одном классе с человеком, который даже получал стипендию и послушно вскидывал руку, крича «хайль Гитлер», когда надо было. Оказывается, этот бледный долговязый парнишка, которого никто всерьез не принимал, уже тогда боролся против Гитлера! И никто об этом не догадывался. Иоахим покачал головой. Жизнь, видимо, устроена совсем иначе, чем было написано в учебниках.
— Конечно, я был в гитлерюгенде, — продолжал Гензель. — Все обратили бы внимание, если бы я не вступил в союз, и тем самым я повредил бы отцу. Кроме того, форма мне очень помогала, когда я разъезжал по деревням. И в том, что я учился в гимназии, тоже заслуга отца. Тот с пеленок твердил: «Тебе надо учиться, ведь когда рабочие возьмут власть, им понадобятся образованные люди». Ну я и учился.
— Я чего-то не понимаю, — сознался Иоахим. — Вот вы говорите, что во всем виноват Гитлер, он хотел войны, а потом вы же твердите, что войну затеяли капиталисты. А что будет теперь, никто объяснить не может.
— Нам приходится расхлебывать кашу, которую заварили нацисты. Но на этот раз мы покончим с ними, создадим демократию, в которой не будет места ни нацистам, ни капиталистам. И если ты заглянешь в газеты, то увидишь, что скоро страны-победительницы встретятся в Потсдаме. Там они обсудят вопросы нашей новой демократической системы.
— Ах, Руди, нельзя так с ним говорить, — заметила Эрна. — Ты же видишь, у него в голове полная путаница.
«Значит, его зовут Руди, — подумал Иоахим, — как быстро я забыл. А насчет моей головы малютка может не беспокоиться».
Они еще долго болтали и спорили, Радлов прислушивался к доводам Гензеля с некоторым недоверием. Кое в чем тот был все же прав: богатые потому и богаты, что они заставляют других работать на себя. При этом он вспомнил Брандтов и их строительные конторы, виллу, машину. Вспомнился ему и Губертус Брандт, тот, с кого он брал пример.
И Радлов понял: между ним и Брандтом всегда существовала пропасть, Гензель был ему много ближе.
Так случилось, что через два дня Иоахим поступил на завод чернорабочим. Но в то, что он станет когда-нибудь инженером, он не верил.
XIV
Каждое утро в пять часов Иоахим вылезал из-под одеяла, а под вечер, усталый и разбитый, возвращался домой. Спину ломило от тяжелой работы, руки покрылись ссадинами и мозолями. Он возил тачки, нагружал их железным ломом и выполнял всевозможную вспомогательную работу. За это он по пятницам получал сорок пять марок — недельную зарплату. Десять марок оставлял себе, остальные отдавал матери. Видя, как у нее радостно блестят глаза, он забывал, каким тяжким трудом добыты деньги. У отца все еще не было работы. Он по-прежнему сердито и односложно отвечал на вопросы, словно ему было безразлично, чем занимается сын. Но когда Иоахим однажды сказал, что надеется выдвинуться и зарабатывать больше, отец бросил на него внимательный взгляд.
Работал Иоахим охотно. Он впервые попал на металлургический завод и везде находил для себя много интересного. Так, его увлек кузнечный цех, где полуголые люди плясали вокруг раскаленного металла. Но самое сильное впечатление произвел на него литейный. Там стояло шесть печей, темных, с разверстой пастью. Правда, действовали из них только три. Однажды Иоахим случайно присутствовал при плавке металла. Раскаленный белый поток вырвался из печи, осветив цех багровым светом. Во все стороны брызгами разлетелись искры, в лицо Иоахиму полыхнуло горячей волной, но раскаленный ручей принял данное ему человеком направление — в изложницы. Потом изложницу подхватил кран, и Радлов, провожая ее глазами, увидел наверху, у пульта управления, напряженное девичье лицо. Девушка внимательно следила за изложницей. Это была Эрна, подруга Руди Гензеля.
Выпуск металла произвел на Иоахима такое впечатление, что он в тот же день обратился к своему мастеру:
— Я хочу стать литейщиком. Нельзя ли мне перейти в литейный цех?
Но мастер рассердился:
— С ума сошел! Литейщиком! Пойдешь лом собирать, там не хватает рабочих рук.
В следующий понедельник Радлову действительно пришлось собирать лом. Это его злило, так как он втайне надеялся, что мастер все же передумает и пошлет его в литейный. Он чувствовал себя обойденным и несчастным по сравнению с Эрной, ведь она, сидя у пульта управления, несла всю ответственность за кипящий металл и за человеческие жизни. Но очень скоро он понял, что при сборе лома тоже нужны определенные профессиональные знания. Надо было научиться отличать в груде металлического лома железо от цветных металлов и литье от ковки. Он восхищался теми рабочими, кто уверенно судили о качестве железа, которое можно выплавить из разбитых станков.