Но несмотря на свою кипучую деятельность, Урсула не забывала Иоахима Радлова. День за днем ждала она весточки от него, а возвращаясь усталая домой, надеялась, что он приехал. Однако каждый раз ее ждало разочарование, и тревога росла день ото дня. Она не допускала мысли, что Иоахим ее забыл, но боялась, что он натворил из-за своей «тайны» каких-нибудь бед. Она ломала себе голову над этими загадками и не раз засыпала в слезах.
Однажды Урсула попросила на два дня отпуск. Она решила осуществить идею, которую вынашивала в последнее время: собралась и уехала в Вергенштедт.
Подъезжая к Вергенштедту, Урсула чувствовала себя почти счастливой, а надежда увидеть Иоахима заставляла сильнее биться ее сердце. Железнодорожник рассказал ей, как пройти к Радлову, и попрощался. А Урсула, подойдя к дому, вдруг заколебалась. Только теперь перед ней встал вопрос: а что скажут родители, если она сейчас свалится им как снег на голову? «Быть может, Иоахим и не говорил им обо мне?» — думала она. Но все-таки поднялась по лестнице и постучала. Ей тотчас отворили. Из приоткрытой двери на нее смотрели грустные глаза его матери.
— Мне бы хотелось видеть Иоахима, — вполголоса сказала Урсула.
— Сына нет дома, — ответила мать и шире открыла дверь, чтобы луч света упал на девушку.
— Нельзя ли мне подождать его?
Мать слегка нахмурилась и испытующе взглянула на девушку, потом улыбнулась и пригласила:
— Что ж, входите.
Урсула смущенно вошла в просто убранную комнату и поставила свой чемоданчик.
— У мужа ночная работа, он ушел, — сказала мать. — Присаживайтесь, фрейлейн. Вы, как видно, издалека?
— Да, я из Берлина, фрау Радлов. Иоахим вам, верно, рассказывал обо мне. Моя фамилия Хольцман.
Мать Иоахима понравилась ей с первого взгляда, спокойствие с которым она ее встретила, внушало доверие.
Фрау Радлов села против девушки.
— Стало быть, вы с ним в Берлине познакомились — сказала она. — Об этом он никогда мне не говорил.
— Нет? — воскликнула Урсула с искренним удивлением.
Мать сразу это почувствовала, и легкая улыбка скользнула по ее лицу.
— Так вы, вероятно, из-за него предприняли-эту поездку? — спросила она.
Урсула молча кивнула. Обе немного помолчали, и наконец мать сказала:
— Да видите ли… Он не придет ни сегодня, ни завтра.
— А… что-нибудь… случилось? — В глазах девушки застыл страх.
— Его арестовали, — беззвучно прошептала фрау Радлов.
Урсула всхлипнула.
— Я так и знала!
— Только не плакать, фрейлейн. — Мать поняла чувства девушки. — Снимите-ка прежде всего плащ. И давайте поговорим.
Но так как Урсула продолжала беззвучно плакать, мать ласково подняла ее со стула и помогла раздеться.
— А теперь располагайтесь поудобней. После такого долгого путешествия… И голодны вы, верно, тоже. — И она принялась хлопотать вокруг своей нежданной гостьи.
Собирая ужин, мать Радлова рассказывала о том, что натворил Иоахим, а Урсула слушала.
— Во всех его бедах я тоже виновата, — заключила мать. — Я так и сказала воспитателю Керну. Из-за нашего переезда, из-за дороговизны Иоахим старался раздобыть денег. Но он не крал. Это сделал Мук, от него сын и получил отрезы. Это я тоже рассказала Керну. Как я себя бранила, вы представить не можете.
Они просидели до поздней ночи, и мать услышала, при каких обстоятельствах Иоахим познакомился с девушкой. Урсула рассказывала, как они вместе жили в поселке и как неожиданно Иоахим покинул ее.
Тихая, всегда озабоченная мать Радлова мужественно подавила собственное горе и старалась ободрить девушку.
Потом она постелила Урсуле на кровати Иоахима.
— Муж вернется только в девять, — сказала она. — Вы можете спокойно спать до восьми.
Урсула еще слышала, как мать убирает в кухне, и с последней мыслью об Иоахиме заснула.
XVI
Рассвет был пасмурным, небо затянуло тучами. И мрачная камера казалась еще мрачнее. Однозвучно стучали в окно дождевые капли.
«Не поведут сегодня на прогулку, — подумал Иоахим. — Отвратительный день! Может, хоть Керн вызовет и положит всему этому конец. Пусть меня засадят, все равно, откуда эти отрезы, я не скажу, и точка!»