Исилдур с силой сжал виски.
- Затем... чтобы вызвать нас на бой.
- Наконец-то, - с чувством сказал Йаллер. - Но дело не только в этом.
Исилдур резко отвернулся. Слова Йаллера вытягивали силы, касались незажившей раны в душе.
- Да не тяни же...
- Кольца элиа скрыты, - отчеканил Йаллер. - Его рука не касалась их. Ему нужна власть над народами, а не уничтожение их. Его цель - выманить вождей элиа к себе, к своему Источнику, и подчинить себе вместе с кольцами. Точнее - через кольца. Дотянуться до элиа сейчас он не может: слишком далеко от его места Силы. До вас - ближе. Вы когда-то приходили на помощь элиа, когда он напал на них, теперь вы, наверное, позовёте их воевать - по старой дружбе. Дальше - он заманит вас за свои горы. Туда, где он чувствует себя сильнее всего.
- И что же делать? Не звать?
- Звать. Воспользоваться случаем.
- Но почему? Ты же сейчас наговорил...
- Потому что если сейчас вы не сделаете этого, он придумает что-то ещё. Посложнее. Такое, чего вы не раскусите. Впрочем, вы и этого-то не раскусили...
Йаллер махнул рукой. В глазах Исилдура отражалась грядущая беда.
- Но мы же проиграем. Ты же сам сказал...
- Да, риск велик. Но... - Йаллер подумал, как он может объяснить, что кольца элиа брат не может подчинить, поскольку не он их делал. - Проиграет только тот, кто заведомо опустил руки. Ты - не опустил. Ты знаешь опасность. Ты видел её лицо. И... я думаю, что Раун будет на вашей стороне.
- Раун... - лицо Исилдура болезненно исказилось. - Но что он может? Он же согласился служить Саурону.
- Именно, - кивнул Йаллер и так улыбнулся, что Исилдуру показалось, будто тот внезапно сошёл с ума.
Улыбка исчезла.
- Я всё сказал. Ты собирался сколачивать союз? Иди и делай.
И - после ухода Исилдура - отчаянно задохнуться: ему оказалось достаточно имени Рауна, элиа - нет. Элиа не должны ничего узнать, иначе - не будет доверия, иначе запишут в стан врагов. Родственник слуги Саурона... как можно идти с ним на союз? И как их убедить в том, что их кольца вождей - безопасны, что они помогут?!.
Исилдур должен был сделать это сам.
***
Это был пристальный, тяжёлый, - но непобедимый и возвращающий к жизни взгляд.
Того, за чьей спиной были неизмеримые бездны времён, преодолённых просторов и горя.
Того, кто узнал, как дорого стоит надежда, - даже не победа, а одна лишь надежда на неё. Кто имел право сказать: если я смог, значит - это возможно. Значит - сможете и вы.
Этот взгляд дарил силу встать.
К тем, кому посчастливилось поднять голову и встретиться с Йаллером глазами, словно возвращались силы, потраченные на долгую дорогу, на длящееся - и ещё не закончившееся - ожидание грядущих битв. Этот взгляд поднимал, как на крыльях, и ты ощущал, что ты - сделаешь. Ты дойдёшь, выстоишь и победишь.
Йаллер стоял на вершине холма, а мимо, по незаметным стёжкам и по большим дорогам, из соседних городов и издалека - из далей, измеряемых многими днями пути, - шли и шли люди и элиа. Разделённые языками и обычаями, разностью прошлого и настоящего, различиями в отношении к смерти и к жизни, - но единые в желании окончить череду бесплодных побед и мучительных подстёгивающих поражений, единые в стремлении повернуть незримое колесо жизни, чтобы взлететь в новую жизнь, над которой уже не властно прошлое. Казалось, в самом воздухе, в остром и прозрачном холодном ветре начинающейся осени реяли видения будущего, - ощутимые и так до боли желанные, что невозможно их прогнать, сказать: нет, не время, ещё не перешли трудной дороги, не добрались туда, рано... Вопреки разуму, - мысль устремлялась вперёд: вот те же лица, но уже обратная дорога, кому-то - одинокая, кому-то кровавая, но она есть, она настала, пусть и не для всех. Да, - за спиной будет больше дорог и потерь, но наконец раздёрнется завеса, и придёт тишина, и вернутся привычные заботы - дом, пища, дети, - но будут уже в радость и без страха, что придёт враг, растопчет твоё и отнимет.
Йаллер слышал их чувства, что сплетались в одно. В этом море было и холодное спокойствие почти бессмертных, и рвущееся беспокойное пламя недолго живущих, и общий страх - увечий, смерти, - и уверенная поступь грядущей победы. В победу верили все, даже те, кто чувствовал, что не дойдёт, - готовы были не дожить, лишь бы она пришла, обняла живых распахнутыми крыльями свободы и дала покой. Позже, когда настанет час пойти в бой и делать грязную кровавую работу, платить жуткую цену, - придёт отчаяние и яростное нежелание соглашаться на то, что всё кончено, но сейчас... сейчас всё было иначе. Будущее кружило головы, звало и уже - существовало. Дни и ночи своей неостановимой поступью приближали его, и нужно было только спокойно идти вместе с ними.
Йаллер ушёл с холма: надвигалась ночь. Скоро вооружённые потоки остановятся, и на их пути к грядущей победе настанут прохладная тьма, тёплое живое пламя костров и искры, летящие в чёрное небо. Придут негромкие разговоры - о неважном, как будто ничего особенного не происходит, потому что за долгие дни всё уже проговорено, пережито в начале пути, а сейчас - очередная ночь, очередной день, и до того грозного времени, когда из рядов тех, кто идёт сейчас вместе, смерть вырвет свой урожай, ещё далеко.
В ночи Йаллер тихо подбирался к кострам, садился к людям и слушал, вплетал в разговоры свою нить - легко, ненавязчиво, как будто всегда был знаком с сидящими в ночи. За элиа его не принимали, - не похож, - думали, что человек... не простой, а из тех, кто умеет больше других, такие были. От этого становилось тепло на душе: да, одарённые Силой и живущие долго, да, они здесь, где-то далеко, но кто-то сидит неподалёку, пошёл в этот поход и должен, обязан уцелеть. С людьми было хорошо и спокойно, он невольно вспоминал, как в последний раз сидел вот так, накануне битвы, с ха-азланна, но тогда белой невыносимой болью резала мысль о неизбежном поражении. Тогда к воинам по обычаю в последний раз приходили женщины - их жёны, не их, ничьи, чужие - всё равно, и идущие навстречу Смерти не имели права отказать Продолжающим Жизнь... Йаллер заставлял себя вернуться в реальность, и его голос оставался ровным. Тени прошлого не должны здесь никого тревожить. Он не выпустит их из своей памяти. Местным хватит грозного настоящего, созданного тем, с кем им предстоит воевать...
***
Когда он увидел, что брат вышел из ворот своей крепости и заманивает своих врагов по спиральной дороге - вверх, к жерлу вулкана, он понял, что скоро тот задействует всё, чтобы зажечь в дремлющих до сих пор кольцах элиа тот внутренний огонь, на который рассчитывал.
Он не знал - до сих пор! - что кольца подменены, он просто чувствовал, что они есть, но всё сливалось в мутном незримом вареве Силовых вихрей, он определил, у кого кольца, и теперь - оставалось только дойти до своего Источника, и воззвать к ним, и подчинить.
Йаллер ждал до последнего, пока не начнётся бой, пока брат не займётся людьми и элиа... и не начнёт вытягивать силы - из своих. Из тех, кто замрёт тут же, в башне и потеряет счёт времени. Да, изначально задумано было иначе: чтобы за ними стояли народы... но - не вышло.
Йаллер рванулся в воздух, - знал, что некому уже следить.
Силовую линию-границу почувствовал в полёте, - как будто пронзило белое пламя, только - незримо, от этого зашлось дыхание, но лишь на мгновение, а дальше - настала серо-сиреневая дымка, заволакивающая всё, лежащая на камнях, на пожухлой траве, на окрестных скалах... и в этой дымке беззвучно и непрерывно рвались молнии. А потом - он пересёк горную цепь, пролетел над равниной и, скрываясь в низких облаках, добрался до крепости.
Он знал, что никто не остановит. Он знал, что обитатели крепости заняты - другим.
Он опустился во внутреннем дворе и прислушался. Где-то снаружи были живые. Снаружи.