А потом - чётко и страшно - почувствовались хозяева. С отчётливым призвуком смерти, стоящей за плечом каждого из них. Они все уже прошли через неё, но - иначе, чем он. Йаллера передёрнуло от осознания того, чем они стали.
Йаллер подумал, может ли он убить их. Нет, не убить, - они и так мертвы, - честнее: открыть Вход и отправить их туда, куда уходят души умерших.
По дороге к ним подумал, что может - попробовать. Что имеет право попробовать.
Если кто-то из них - он не решался сказать: после победы, - попросит упокоения и ухода.
Путь по крепости был извилистым и сложным, Йаллер с присвистом втянул воздух: долго, как же долго, там, далеко - идёт бой... он должен успеть, надо подойти ближе... иначе - ненадёжно. Это Аксерат. Тут - так.
А потом он рванул дверь на себя - и увидел их всех.
Они уже были призраками-мертвецами, и стояли в круге, и соединяли руки, а Йаллер чувствовал, как пульсирует жилка на виске, как сердце бьётся в горле, хотелось крикнуть, но казалось: ты не можешь кричать в этом неживом воздухе, здесь - только безмолвный разговор мёртвых. Что ты здесь делаешь, ты - живой!..
Он шагнул к ним, преодолевая подступившее отвращение, резко схватил мертвеца за плечо, - да, он всё же материален, это не Ирату, сквозь которого проходили руки... Отцепить их друг от друга было страшно трудно, он кричал, звал Рауна, не знал, как звать остальных, просто пытался пробиться к чужому сознанию сквозь отупляющую, высасывавшую силы чужую волю, сквозь мутные туманы чужой планеты... серо-сиреневая дымка зловеще заклубилась у окна, рвалась в зал, но окно было глухим, и не было ей хода.
Тяжёлый взгляд вынырнул из ниоткуда.
"Кто ты?"
Глаза Йаллера сверкнули.
"Я - Саурон."
Раун вздрогнул всем телом, во взгляде всплеснулась мучительная тревога, страх накатил волной: здесь? сейчас? мы что-то делаем не так?
Йаллер всей душой хотел подтолкнуть его к осознанию, но - издалека донеслось: элиа задействовали его кольца, он не мог это ни с чем спутать... а затем брат рванулся подчинить их... и понял: он ошибся. И - узнал. Не мог не узнать.
Йаллер пошатнулся от его ярости и злобы, вскинул руку, чтобы защититься, - выпустил Рауна, - а круг распался.
- Саурон? - переспросил Раун Дагвиати.
И - нерешительно, едва веря своим глазам, страстно и отчаянно желая поверить:
- Йаллер?..
- Да.
У Йаллера кружилась голова, перед глазами плясали золотые искры. Где-то далеко бой был окончен, там была радость победы и боль потерь... а он обнаружил, что сидит на полу, прислонившись к какой-то старой плите, чуть ли не могильной. Призраки вдруг стали тускнеть, сливаться с серой дымкой, из их круга донеслось горькое желание - жить... и всё исчезло. Чёрные камни оказались простыми, выщербленными, - похоже, вытёсывали их где-то неподалёку, наверное, чтобы недалеко было таскать...
Он растерянно попытался обнаружить девять бывших людей - и не смог.
Он был один. Вся крепость была - его, пустая и тихая, и только издалека снаружи доносился голос ветра.
Йаллер неловко поднялся. Тишина угнетала, он не мог смириться с тем, что люди пропали, упорно цеплялся за мысль, что это какой-то подвох, что они просто не хотят говорить и показываться, потому что победили их хозяина, но умом понимал, что это неправда. Они - связаны. С золотым кольцом. С его властелином. И если понять, что с ним стало, то, надо полагать, найдётся ключ к разгадке... а может быть, и нет.
Он с тоской закрыл глаза. Мысленным взором увидел знакомую пещеру, - да, это здесь брат проводил рукой по стене, и к нему стекались золотые ручейки. Теперь тут было много народу... и один из них, Исилдур сжимал в одной руке меч, а в другой - то самое кольцо. Из пятерых, - тех, кто сам пошёл в последний бой против руниа, - осталось в живых только трое, Исилдур со слезами на глазах кричал что-то про смерть своего отца, а Йаллер слышал его страх, что уничтожение кольца убьёт Рауна, слышал мысли о таимой отчаянной надежде спасти его... раз уж отца - не удалось. Элиа пожали плечами и сбросили изрубленный труп руниа в пропасть, - туда, где внизу светилась алым раскалённая лава. Йаллер мысленно одобрил: он бы сделал то же самое. Потом элиа задержались, звали своих - отставший отряд, - долго и торжественно несли тела убитых вниз, один из элиа снял кольцо с руки мёртвого вождя и друга... были речи, были вскинутые к низкому небу мечи, были валявшиеся на земле трупы, среди которых отыскивали своих и уносили хоронить. Заклятые горы безмолвно торопили уйти, и никто не пытался с ними спорить: здесь нельзя было оставаться.
Йаллер с трудом смог поверить в то, что война окончена.
***
Он возвращался на север, а за ним по пятам шла весна - осторожная, ещё не верящая в свои силы, ещё оглядывающаяся на холода, на предрассветный морозный иней.
Йаллер возвращался домой счастливым.
Нить его жизни была порвана, он был в бессильной ярости оттого, что её разорвали, украв его имя, присвоив часть... и внезапно ему показали: нет, нить цела, и не только ты об этом знаешь.
Ему не хотелось думать о том, что Рауна больше нет.
Да, он сам видел - брат выставил напоказ свой замысел, и только вместо девяти связанных с ним человек должны были погибнуть народы... Это был шантаж: тронете меня - значит, погибнут и они. Не вышло. Народы - не пошли. Нет, не так: Раун не позвал за собой свой народ и не дал сделать это другим. Только навряд ли элиа узнают об этом.
Йаллер смел надеяться на то, что всё-таки они каким-то образом живы. Хотя бы один. Хотя бы тот, кто знал. Знал правду. Хотя бы Раун Дагвиати...
Имя. Не то, которое дают при рождении, - ты ещё ничего не сделал, ты ещё никто. Но то имя, которое ты заслужил, покрыл славой - или позором, имя, данное народом за твои деяния. И даже когда - если! - ты поменяешь это имя на другое, ты не перестанешь быть тем, кто их совершил. Просто - прибавятся другие. Нить цела. Его нить. Нить его жизни... Даже порванная, она всё равно была - его, но только теперь он понял, как же тяжко было знать, что тебя оболгали, что на тебя повесили много горя и бедствий, которым не ты был причиной. И как же стало легко... пусть Раун и один из немногих, пусть он и вовсе один... пусть он, возможно, даже и мёртв... всё равно.
Тариэль радостно обняла его.
- Ты пришёл с весенним ветром... а элиа уже сложили о победе много песен!
С Йаллера вмиг слетело хорошее настроение, на лице появилось искреннее страдание.
- Это прекрасно! Только не пой мне их, пожалуйста. Ты моя жена, ты знаешь, как я тебя люблю, но ваши голоса...
- Знаю, - засмеялась Тариэль. - Ты странный. Я не буду тебе петь, но когда пойдём за твоими новыми сапогами, на Базарном Перепутье сам всё услышишь. Они там поют непрерывно...
- И пьют, видимо, тоже непрерывно, - философски заметил Йаллер. - Нет, по такому случаю я бы с ними тоже выпил.
Он подумал, что после ушедшего в седую древность другой планеты поединка на песнях с экс-королём элиа никакое количество алкоголя не поможет наслаждаться их пением, вот только жене этого не объяснишь... ну и не надо.
***
То, что Исилдур пытается задействовать кольцо, Йаллер почувствовал сразу. Примчаться в тот же момент очень хотелось, но было невозможно, - даже по воздуху мгновенно не прилетишь. Тихо порадовался: как же хорошо, можно больше не бояться, что кто-то увидит... но всё же дождался ночи.
Окно было открыто, и он шагнул в комнату в башне прямо с подоконника.
Исилдур поднял взгляд. В глазах отражалось и играло пламя свечи.
- Что ты делаешь? - Йаллер не ждал ответа, просто шагнул к человеку и остановился, скрестив руки. - Ты понимаешь, что ты с ним не справишься?
Исилдур молчал. Золотой ободок поблёскивал на его руке.
Йаллер схватил его за плечи, заставил взглянуть в глаза. Знал, что этого человек не выдержит, но - держал его взгляд. Слушал - напряжённо, изо всех сил слушал тишину чужой души, боялся наткнуться... сам не знал, на что, но - искал.