Таир обожал тесноту и пестроту базаров, заваленных коврами, оружием, медной посудой, конской сбруей и седлами, шелками, сырами и зеленью. Юноша ощущал себя в своей стихии — особенно там, где продавались женские украшения и всякие ценные мелочи.
Случалось, он по-разному одевался и по-разному себя вел. Человек всегда одинаков перед Богом, но только не перед другими людьми.
Таир умел заговорить зубы любому торговцу, мог разыграть оскорбленную невинность, решался на самый изощренный обман. А еще он обладал способностью становиться почти невидимым.
Юноша неторопливо шел меж рядов, обстоятельно прицениваясь к товарам, когда увидел обычную для этих мест и времени процессию: жертву, глашатая и палачей.
По базару вели полураздетую девушку. Она опустила голову и была бледна, как тень. Таир невольно прислушался к тому, что выкрикивал глашатай. Супружеская измена. Казнь на площади. Юноша вгляделся в окаменевшее, серое лицо преступницы. Не может быть! Неужели это она?! Та самая девушка, у которой он когда-то украл жемчуг!
Как и любой вор, Таир ненавидел правосудие. Но дело было не только в этом. Он вспомнил солнечные дни своего детства, материнские ласки Лейлы — те невинные и светлые впечатления, что навсегда остались в его жизни. А еще в сердце юноши сохранились воспоминания о девочке с жемчужным ожерельем и вкусе прохладного шербета, какого он никогда не пробовал ни прежде, ни после того дня.
Таир проследил путь стражников. Городская тюрьма. Страшное место, совсем не для изнеженной девушки.
Он не знал, как помочь несчастной, но понимал, что должен это сделать. Поразмыслив, юноша отыскал Имада, приятеля детских лет.
Они давно работали порознь. Имад грабил правоверных по ночам. Таир промышлял днем — в основном на базарах и в лавках. Они ничего не делили и никогда не обращались друг к другу за помощью. Так было принято в их среде: ты один — в счастье и горе, в жизни и смерти.
Если незадачливые ночные прохожие пытались оказать сопротивление, Имад их убивал, над чем Таир только посмеивался: живого человека можно ограбить дважды, а что возьмешь с мертвеца?
Теперь приятель был нужен ему только потому, что у него имелся острый нож, а рука была тверда и безжалостна.
Имад, отсыпавшийся после ночной работы, был недоволен, что его разбудили.
— Что тебе нужно?
— Твоя помощь в одном деле, — сказал Таир, присаживаясь на корточки.
— В каком?
— Надо освободить девушку. Она в городской тюрьме. Одному мне не справиться.
— Она из наших? Тогда обратись к Юсуфу.
— Я не хочу, чтобы Юсуф об этом знал.
Имад сел.
— Что грозит девушке?
— Казнь на площади. Ей разобьют голову камнями.
— За что ее должны казнить?
— За супружескую измену.
В глазах Имада появилось любопытство.
— Она и впрямь изменила мужу?
— Не знаю. Это неважно, — нетерпеливо произнес Таир. — Просто мне нужно ее выручить.
— Почему?
— Я перед ней в долгу.
Имад недоверчиво усмехнулся.
— И что ты ей должен?
— Когда-то я украл у нее жемчужное ожерелье.
— И что?
— Мне до сих пор совестно перед ней, — нехотя признался Таир.
Имад расхохотался.
— Вор, который жалеет, что он что-то украл! Ты, часом, не заболел?!
— Тебе этого не понять, — серьезно произнес Таир. — Я и сам не совсем понимаю, почему до сих пор вспоминаю этот случай.
— Городская тюрьма не то место, откуда легко выйти, — заметил Имад. — Ты знаешь, как это сделать?
— Нет. Я надеялся, что мы придумаем вместе.
— Когда казнь?
— Через три дня.
Имад почесал затылок.
— У нас мало времени.
— Да, надо спешить.
Эсма видела в смерти спасение до тех пор, пока не поняла, что жизнь от небытия отделяет не просто ожидание, а жестокая казнь. Сколько раз ей приходилось видеть на стенах домов следы свежей крови, слышать на улицах невыносимые крики тех, кто ослеп и оглох от ударов! Не проходило и дня, чтобы на площади не висело гниющее тело, над которым вились стаи черных мух.
Опозоренную, полураздетую, ее выведут на площадь и будут забрасывать камнями до тех пор, пока ни от нее, ни в ней не останется ничего человеческого. Люди станут смотреть на нее и ее муки с презрением, отвращением и ужасом. Все признают ее вину, потому что, если она здесь очутилась, значит, виновна, и если ее убьют, значит, было за что, ибо только Аллах казнит и милует человеческие существа, заставляет их умирать и дарует им жизнь.