Однако Таир с трудом представлял, каким образом они с матерью заживут богато и счастливо, не имея ничего за душой. Разве что в Багдаде дирхемы валяются на дороге подобно камням или падают на голову с неба, как дождь!
Они отправились в путь рано утром и после полудня очутились возле городских стен. Предместье Багдада поразило Таира. Оборванные люди, покосившиеся лачуги, море грязи, запах нечистот.
— Здесь куда хуже, чем у нас в деревне. Зачем мы сюда пришли? — спросил Таир у матери.
— Мы пойдем дальше, — ответила Лейла. — Туда, где чисто, где стоят высокие дома и живут богатые люди. Ты же знаешь, что я умею вышивать, и вот теперь подумала, почему бы мне не выучиться златошвейному делу? Я могла бы устроиться в мастерскую, стала бы зарабатывать, и мы бы неплохо зажили.
Мальчик промолчал. На долю Лейлы, оставшейся вдовой с трехлетним ребенком, когда ей исполнилось всего девятнадцать, выпала нелегкая жизнь, и ей было простительно иметь свои маленькие надежды и мечты.
Они прошли по массивному мосту, идущему от крепостной башни через широкий ров, вошли в восточные ворота и очутились в центре Багдада.
Здесь и правда было чище, а жизнь казалась упорядоченной и многообразной, похожей на разноцветный ковер, в который ежесекундно добавлялся новый узелок. Водоносы, торговцы лепешками и зеленью спешили на базар. Тянулись вереницы ишаков с тяжелыми бурдюками, полными кислого молока. На площади перед мечетью толпился хорошо одетый народ. Иногда навстречу попадались вооруженные саблями воины.
Город был залит ярким солнечным светом. Женщине и мальчику казалось, что дорога сама стелется под ногами и вот-вот приведет их в сказочный мир, где нет ни нужды, ни печали.
Правда, им случалось видеть и неприятные вещи. В канаве валялся раздувшийся труп овцы, на одной из площадей на виселице раскачивалось мертвое тело с пустыми глазницами. По улицам рыскали шелудивые собаки, и было немало нищих, просивших милостыню.
Задав прохожим несколько вопросов, Лейла свернула в ремесленные кварталы.
Женщина принялась ходить по мастерским, предлагая услуги вышивальщицы, но ее нигде не брали: кому нужна деревенская жительница, без опыта работы, плохо одетая, косноязычная и робкая? Никто не нуждался и в мальчиках-подмастерьях: у ремесленников было полно своих сыновей, которые с малолетства помогали отцам. Кое-где Лейле и Таиру равнодушно отказывали, в других местах их грубо прогоняли прочь.
Мальчик чувствовал себя чужим в городе, жители которого имели собственные традиции и обладали особой манерой поведения. Здесь не приветствовались скромность и деревенское простодушие, а были в ходу тщеславие, заносчивость, хвастовство и надменность.
Между тем солнце пекло все сильнее и Таиру все больше хотелось пить и есть. С каким бы удовольствием он проглотил сочащуюся маслом лепешку, выпил холодного молока, отведал ароматных фруктов или терпкого сыра! Однако единственное, что им удалось сделать, — это напиться воды, вытекающей тонкой струйкой из фонтанчика на одной из городских площадей.
Оглушенная стуком, звоном, криками людей и скрипом повозок, ревом ишаков и верблюдов, ослепленная мельканием разноцветных халатов, пестротой ковров, сиянием ярко начищенной медной посуды, Лейла была близка к отчаянию.
Не зная, что делать и куда идти, она села на землю в тени одной из пальм и заплакала.
— Давай вернемся обратно в деревню, — несмело предложил Таир.
— Кому мы нужны, — сказала женщина, — кто будет нас кормить?
— А если останемся здесь, то где мы будем ночевать?
Лейла тяжело вздохнула.
— Не знаю, сынок.
— Быть может, попросить помощи у халифа? Он отец всех правоверных, наместник Бога на земле, неужели он не подаст нам куска хлеба?!
Ни мать, ни сын не знали, сколь непросто попасть во дворец. Улицы квартала, примыкавшего к Круглому городу, где находилась резиденция правителя, были расположены подобно спицам в огромном колесе, но ни одна из них не вела в дворцовую часть Багдада. Туда можно было пройти лишь по охраняемой стражниками галерее.
К женщине и мальчику подошла старуха в ветхой, зияющей прорехами рубахе и, взглянув на Лейлу, прошамкала:
— Что, красавица, попала в беду? Негде спать и нечего есть?
В те времена незамужние девушки и простолюдинки в халифате не носили покрывал, потому любой прохожий мог разглядеть Лейлу. Лицо женщины сильно загорело, как у всякой крестьянки, но черты его были тонкие и нежные, а едва прикрытое рубашкой стройное тело выглядело молодым, здоровым и сильным.