Итак, вместо комнаты для гостей появился прекрасный дом. Шошибхушон со всей семьей перебрался в новый дом. Шорола, Гопал и Шема остались жить в старом. Теперь Шошибхушон начал подумывать о том, что же делать с той частью старого дома, которая принадлежала ему. В деревне невозможно сдать дом в аренду. Если же оставить дом пустым, он будет постепенно разрушаться. Шошибхушон спросил совета у жены. Промода ласково улыбнулась:
— Скажи прежде, что ты думаешь, а потом и я скажу свое мнение, — проговорила она.
— Нет, сперва ты скажи!
Промода придвинулась к Шошибхушону и ответила с подкупающей улыбкой:
— Пока ты не скажешь, я ни за что не скажу!
— Я думал отдать весь дом Бидху.
Но, взглянув в лицо Промоды и увидев, как оно потемнело, он быстро прибавил:
— Я так считаю, но разве я могу сделать что-нибудь, не спросив тебя? Скажи, а ты как думаешь?
— Что тебе мое мнение? Дом твой, поступай, как хочешь, — ответила Промода.
Шошибхушон понял, что может последовать за этими словами, и перепугался:
— Не будем сегодня больше говорить об этом, — сказал он. — Еще успеется! Ведь не сгниет же дом за два дня!
НИЛКОМОЛ РАССУЖДАЕТ О ПРЕВРАТНОСТЯХ СУДЬБЫ
Читатель, конечно, помнит, что, оставив Бидхубхушона и Нилкомола у лавочника, мы заговорили о другом. Вам известно, как они провели там ночь. На рассвете следующего дня Бидху и Нилкомол покинули лавку и снова двинулись в путь по дороге, ведущей в Калькутту. Через несколько часов они присели отдохнуть под деревом. Накануне Нилкомол беспрерывно распевал песни, но сегодня не произносил ни слова. Каждый поймет то чувство неловкости, которое овладевает человеком, когда его болтливый спутник вдруг замолкает. Так было и с Бидхубхушоном. Но заговорить с Нилкомолом он не решался, боясь, что тот снова начнет играть и петь.
Сидя под деревом и покуривая трубку, Бидхубхушон, наконец, спросил:
— О чем задумался, Нилкомол?
Не получив ответа, он снова повторил вопрос, немного выждав:
— Нилкомол, о чем думаешь?
Не отвечая на вопрос, Нилкомол вдруг сам спросил Бидху:
— Дадатхакур (с некоторых пор он стал называть Бидху дадатхакуром), все ли правда, что говорят христиане?
— Как же я могу ответить тебе, не зная, в чем дело?
— Они говорят, что если стать христианином, то дадут белую женщину в жены. Так вот, правда ли это?
— Что же, если тебе дадут белую жену, ты согласишься стать христианином, так, что ли? — рассмеялся Бидхубхушон.
— Да вообще-то мне хотелось бы, но я боюсь потерять касту. А если я стану брахмаистом, они меня поженят?
— Ну, этого я не могу сказать, — ответил Бидху.
— Брахмаисты не теряют касты. Так что я, пожалуй, перейду в их веру. Однако если миссионеры дадут мне белую жену, то я все-таки приму христианство. Ведь лучше жениться на белой, чем на бенгалке, разве не так? Ты как думаешь, дадатхакур?
— Ну, кому что нравится! А чем ты будешь кормить свою белую жену и как одевать?
— В том-то и дело! Я уже думал об этом! Но мы идем на чужбину, мало ли что пошлет нам судьба!
— Что-нибудь да пошлет, в этом можешь не сомневаться!
Отдохнув под деревом, они снова двинулись в путь. Нилкомол, как и утром, молчал. Однако через некоторое время он вдруг проговорил; — Дадатхакур, а ведь от своей судьбы не уйдешь! Я вот знаю одну историю… И уж если мне суждено жениться на белой, то так оно и будет.
— Какую же историю ты знаешь? — полюбопытствовал Бидху.
И Нилкомол начал рассказывать:
— Когда-то жил в одной деревне брахман. У него были жена и сын. Однажды ночью, когда все легли спать, брахману показалось, что с балки свешивается толстая веревка. Брахман повернулся на другой бок и попытался уснуть, но не мог. Потом снова его взгляд упал на эту веревку. Теперь веревка стала еще длиннее. Брахман решил, что ее сбросили с чердака крысы, и успокоился. Но скоро веревка стала похожа на змею. Брахман хотел разбудить жену, однако, прежде чем он успел это сделать, змея подползла и ужалила и жену, и сына. Брахман сильно перепугался. Жена и сын его тут же скончались. А змея через щель выползла наружу. Брахман пошел за ней. На рассвете змея обратилась в тигра и растерзала крестьянина, а еще через некоторое время обернулась быком и убила мальчика. А брахман шел следом за ней и видел все. Потом бык превратился в старика. Тогда брахман упал перед стариком на колени и спросил, кто он такой. Вначале старик отказался назвать себя, но брахман так почтительно и настойчиво просил его, что старик смягчился и сказал: