– А теперь откройте глаза, мадам, и смотрите на меня! Я хочу, чтобы вы смотрели на меня, когда я буду брать вас! Ну же! Вам пора узнать, что такое насилие, в котором вы так любили меня обвинять!
В зелёных глазах, которые взглянули на него, плескались слёзы. Но Джек не намеревался отступать. Он грубо стиснул её бёдра, вторгся резко и глубоко.
Элиза зажмурилась на мгновение от боли. Джек положил ладонь ей на горло, заставляя снова посмотреть на него. Девушка судорожно вздохнула от его нового резкого движения, вздрогнула под его тяжестью. Стиснув зубы и тяжело дыша, Джек двигался над ней, со злобным торжеством видя, как из глаз девушки скатываются по вискам слёзы. Но едва ли мог предположить, что вымещая свою злобу, он не мстит, а лишь утоляет своё дикое желание, голод плоти, жаждавшей эту женщину.
Чувствуя приближающееся наслаждение и забываясь, Джек прижался теснее со стоном, похожим больше на рычание. И словно только сейчас ощутил на себе объятья Элизы – её руки на своей спине, её ножки в шелковых чулках, скользящие по его телу.
Услышал стон, мало похожий на страдание и боль, которую он так надеялся причинить. Посмотрел в затуманившиеся от неожиданного наслаждения глаза девушки.
Элиза попыталась погладить его по щеке, но Джек грубо оттолкнул её руку.
– Вы ведёте себя как бесстыдная распутница, мадам! Значит, другого отношения вы и не заслуживаете!
– Не говори так, Джек! Я люблю тебя!
– Я не нуждаюсь в вашей любви, мадам. Мне вполне хватает вашего тела.
Джек отстранился, стал застёгивать бриджи. Элиза в отчаянном порыве кинулась ему на шею, стала целовать. Джек откликнулся на прикосновение её губ грубо и жадно.
Рыча, со стоном впиваясь в податливые женские губы, он снова повалил Элизу на спину, стал до боли щипать её соски, прислушиваясь к её стонам. И взял её снова грубо, жадно, врываясь резкими глубокими толчками.
На какое-то мгновение, мгновение блаженства он снова забылся. И когда увидел улыбку наслаждения на лице девушки, невольно улыбнулся в ответ.
– Джек! Любимый! – глубоко вздыхая, прошептала она в истоме.
Улыбка тут же исчезла с лица мужчины.
– Я ведь говорил, что мне вполне хватает вашего тела!
Джек без труда отстранил от себя Элизу, стал одеваться. Подтянув колени, обхватив себя руками, девушка молча наблюдала за ним.
Её одежда была изорвана, а просить Джека об одолжении ей казалось бессмысленным.
– Куда ты? – охрипшим голосом спросила она.
– Поведаю маркизу о нашем прекрасном времяпрепровождении.
– Не надо, Джек, не говори, прошу тебя! Не говори, умоляю!
– Зря вы попросили об этом, мадам. Мне доставит несказанное удовольствие причинить боль вашему любовнику, рассказав, как вы унижались ради него.
Элиза сделала попытку встать с кровати, но Джек вскинул руку.
– Вернитесь в постель, мадам. Или я привяжу вас, чтобы вы уяснили мои слова и не смели ослушаться.
Девушка ухватила край одеяла и отползла назад, снова свернулась калачиком, словно раненый беспомощный зверёк. Джек уже не увидёл её слёз, не услышал рыданий.
Но неужели она заслужила это?
***
Джек действительно решил не упустить случая и позлорадствовать. Брийон довольно успешно притворялся спящим, пока молодой граф не пнул его посильнее.
– Пожаловали с визитом, граф? – выбивая дрожь зубами, пытался шутить Брийон. – Завтрак? Я и не надеялся, – удивился он, опасливо принимая ломоть хлеба из рук Джека, – едва ли стоило ожидать приглашения к столу…
– Не хочу, чтобы ты умер с голоду раньше, чем я тебе позволю. Можешь поесть, если кусок полезет в твою глотку, когда узнаешь, чем заплатила наша маленькая графиня за этот кусок хлеба для тебя.
У проголодавшегося к тому времени Андре тотчас пропало всякое желание есть.
– Что ты с ней сделал?!
– Ничего, что не доставило бы ей удовольствия, – вполне предсказуемо ответил Джек. – Всего лишь отдалась за кусок хлеба для тебя.
Андре молча посмотрел на него, на злую усмешку его губ. И не посмел ни съесть, ни кинуть в лицо насмешнику кусок хлеба, за который, как он не сомневался, Элиза заплатила своим унижением.
***
Выплакавшись и успокоившись, Элиза назло собственному бессилию попыталась подняться с постели. Голова кружилась, всё тело сотрясала дрожь.
– Мадам Элиза? – послышался ей шёпот из-за двери.
– Кто это? – проговорила хрипло девушка.
– Жан, мадам Элиза.
Девушка ахнула. Таща за собой как шлейф одеяло, она на дрожащих ногах добралась до двери и упала от бессилия на колени.