– Что сделал Джон? – захотелось уточнить Сьюзен.
Элиза вовремя прикусила язык и на пару мгновений задумалась над словами.
– Он запер меня здесь. Он не верит мне. Он обвинил меня в воровстве.
Леди Сьюзен поднялась и прошлась по комнате. Она не была в восторге от поведения сына, но не сомневалась в его чувствах к этой молодой женщине.
– Я не оправдываю сына, мисс Элизабет. Он сильно изменился за эти годы. Что бы он ни совершил, он считал, что имеет на это право. Я прошу у вас прощения за него. Вы вернули мне сына, и я признательна вам за это.
– Едва ли в этом есть моя заслуга, леди Сьюзен. Возможно, Джек прав, я не должна была брать кольцо с собой, но ведь только так вы могли мне поверить.
– И я хочу вам верить, мисс Элизабет. Но у моего сына есть причины сомневаться, и я понимаю его. Я ничем не хочу вас оскорбить, – поспешно добавила леди Сьюзен, – но мой сын имеет право знать правду. И я тоже хочу разобраться в произошедшем.
Элиза вежливо молчала, робея перед леди Сьюзен.
– Поверьте, я знаю каково скрывать правду и лгать. Я допускаю, что вы идёте на это ради своего ребёнка. И прекрасно представляю ваш страх и сомнения. Но думали вы о том, что и Джон мог испытывать тот же страх? Нет, не тот трусливый страх соблазнителей, которые бросают своих несчастных любовниц. А страх любящего мужчины. Я не верю, что мой сын был бы способен на подобную подлость.
Сьюзен не дождалась взгляда Элизы и продолжила.
– Мне известно о другом мужчине и понятны сомнения сына. Вы можете быть уверены, мисс Элизабет, что никакой другой мужчина не может быть отцом вашего ребёнка?
– Андре никогда не был моим любовником! – посмела возразить Элиза. – Чем мне поклясться, чтобы Джек поверил мне? Своей жизнью? Жизнью ребёнка?
Сьюзен вздохнула.
– Я поговорю с сыном. А вам следует отдохнуть, мисс Элизабет.
Элиза не знала причин не следовать совету. А леди Сьюзен столкнулась за дверью с сыном и, не зная, сердиться или удивляться, кивком головы позвала за собой.
Смысла откладывать разговор она не видела. Джек словно по привычке налил стакан виски, повертел его в руках и отставил. Сьюзен задумчиво посматривала на сына.
– Подслушивал? – коснулась она его плеча, попыталась улыбнуться.
Не ответив, Джек раскурил сигару. Леди Сьюзен отмахнулась от табачного дыма.
– Услышал то, что хотел знать?
– Возможно, – словно нехотя откликнулся Джек.
– Тогда, может, поговоришь с ней?
– Нет! – решительно повёл головой молодой мужчина.
– И почему же? – допытывалась Сьюзен. – Чего ты боишься?
По мрачному выражению лица сына леди Сьюзен поняла, что угадала.
– Но ведь тебе придётся с ней поговорить!
– Я не могу! – взорвался Джек. – Иначе я наговорю ужасных вещей, о которых буду сожалеть! И которых она мне не простит!
– Тогда что ты намерен делать?
– Если бы я только знал, что делать!
– Ты любишь её, Джонни? – заново спросила Сьюзен.
Джек помолчал, но ответил без сомнений
– Да!
– Значит, ты знаешь, как поступить! – рассудила леди Сьюзен. – И не заставишь меня стыдиться тебя.
Джек остался докуривать сигару в одиночестве.
***
Джек не сразу решился поговорить с Элизой. Но одной бессонной ночи, полной новых сомнений ему хватило, чтобы начать утром разговор.
Элиза, найдя в себе силы подняться с постели с утра, ходила по комнате в пеньюаре и расчёсывала волосы. Джек бесцеремонно раскрыл дверь, чуть задержался на пороге, оценивая ситуацию, и шагнул внутрь.
– Как вы себя чувствуете, мадам? Вам лучше или это упрямство вытолкнуло вас из постели? – поинтересовался он с видимым безразличием.
Присутствие Джека лишило девушку остатков сил и самообладания. Ослабевшие ноги не держали её. Чтобы не упасть, она присела на край постели.
– А с каких пор вас так заботит моё самочувствие, граф? – вскинула она с упомянутым упрямством подбородок и пожалела, что посмотрела в этот момент на Джека, приблизившегося к ней. Во взгляде мужчины не было ни тепла, ни нежности.
– Вас не учили стучаться в комнату к леди?
– Это мой дом, мадам, – возразил ей Джек, – а вы не леди!
Элиза стерпела оскорбление, чувствуя, что отчасти заслужила его.
– Но я пришёл не препираться с вами, – вдруг сказал Джек.
У Элизы замерло сердце от волнения.
– Достанет ли у вас сил оказать нам любезность и выйти к завтраку?
Ноги предательски дрожали, от волнения её начало подташнивать, и Элизе показалась стыдной её слабость, в которой она не хотела признаваться.
– Боюсь, завтрак в вашем присутствии вызовет во мне лишь отвращение и тошноту! Едва ли это прибавит нам всем аппетита за столом!