– Прошу прощения, леди, этот вопрос уже решён, – вмешался в разговор Джек. – Венчание будет в церкви святого Кристофера. Я договорился с кюре. А мисс Элизабет разделяет моё решение.
Девушке ничего не оставалось, как подтвердить.
– Тем лучше, – не стала спорить леди Сьюзен. – Леди Кэтлин, мы ждали вас, чтобы решить один вопрос. Мне кажется, что графа Фонтэнэ следует известить о свадьбе. И о том, что его дочь жива. Это ужасно, что он считает её погибшей.
– Оставьте его при этом мнении. Этот человек не заслуживал ни такой жены, как моя сестра, ни такой дочери, как Бэсси. Он свёл в могилу Фиону. И если хочет считать и Бэсси мёртвой, тем лучше. И да простит меня Господь за мою ложь.
– Могу ли я поинтересоваться, о чём идёт речь? – не смог промолчать Джек.
– Вы написали письмо отцу? – побледнев, догадалась Элиза.
– И даже получила ответ. Письмо пришло перед самым моим отъездом. И поверь мне, Бэсси, там нет ни единой строчки, достойной твоего прочтения. Граф пишет, что если меня так интересует судьба племянницы и я так жажду увидеть её, то могу приехать и полюбоваться на мраморное надгробие. Считаете, этот человек всё ещё должен узнать, что его дочь жива и выходит замуж?
Леди Сьюзен лишь глубоко вздохнула.
– Я десять лет писала письма сыну, не имея адреса, чтобы отправить их, – зашептала она. – И верила, что мой Джонни жив. Десять лет подделывала письма, чтобы убедить других, что он однажды вернётся. Мне никогда не понять, как можно отречься от собственного ребёнка.
– Кажется, от чужой чёрствости у меня пропал аппетит, – после долгого молчания усмехнулся Джек.
– А что ещё пишет отец? – с волнением спросила Элиза.
– Поверь мне, Бэсси, не стоит этого знать.
– О, леди Кэтлин, теперь заинтригован даже я.
Баронесса неохотно уступила просьбе Элизы.
– Но прежде, нам следует поговорить, – смогла улыбнуться леди Кэтлин. – Мы так давно не виделись.
***
От застывших в глазах слёз Элиза едва сумела дочитать письмо.
– Вы были правы, тётушка, – выговорила девушка.
– Ты никогда бы не узнала то, что я хочу рассказать тебе, – негромко сказала леди Кэтлин.
– О моём отце?
– Называй его, как хочешь, – безразлично откликнулась баронесса, – но в тебе нет ни капли крови этого человека.
Элизе стало страшно. Но это объясняло бы отношение отца к ней.
– И он знал?
– Я сомневаюсь, что он вообще догадывался об этом. Но потом правду скрыть было невозможно, – задумчиво, медленно ответила леди Кэтлин.
– Так кто мой настоящий отец? – не выдержав долгого молчания, спросила шёпотом Элиза.
– Джеймс МакМанус, наш кузен. Ты должна его помнить. Тебе ведь было двенадцать.
Элиза задумчиво молчала, вспоминая поездку с матерью, и понимая, о ком идёт речь.
– Мы росли вместе. И обе были влюблены в него. Однажды он спросил, что нам подарить на день рожденья. И я попросила поцелуй. Джеймс посмеялся, но сдержал обещание, когда мне исполнилось семнадцать. Это был мой первый настоящий поцелуй. Но Джеймс полюбил Фиону. И она была безумно влюблена. Джеймс даже просил у отца её руки. Но у наших семей были свои планы, как устроить наши судьбы.
Я была к тому времени уже помолвлена с Ричардом, а Фиона должна была выйти в свет. Это был её первый сезон, и отец рассчитывал на выгодный брак.
Фиона была слишком красивой, чтобы остаться незамеченной, и предложения о браке начали поступать незамедлительно. Фиона мечтала, что они сбегут и поженятся тайно, вопреки воле родителей. Но Джеймс был рассудительней.
Кто-то назовёт это трусостью, но тогда это было верным и здравым решением. Фиона пыталась бунтовать, отвергая сватавшихся к ней джентльменов. Отец долго терпел её выходки, пока с просьбой руки и сердца не появился Бомон.
Я не могла понять, чем он так подкупил отца, но помолвка состоялась. Фиона была в отчаянии, я помню, как она рыдала и писала письма Джеймсу. Я тайно отсылала их от своего имени. И Джеймс приехал, накануне свадьбы, чтобы провести с ней ту ночь. Я помогла ей сохранить всё в тайне, подсказала, как можно обмануть мужа.
Если я виновата перед богом за это, то я жестоко была наказана, когда мой маленький Джеймс и моя милая Джейн умерли от кори.
Когда Фиона в письме сообщила мне, что она беременна, мы обе не сомневались, чей это ребёнок. Это была ты, Бэсси.
А потом были только выкидыши, которые каждый раз могли стоить ей жизни. Граф винил в этом верховые прогулки, которые так любила Фиона.
А когда тебе было двенадцать, помнишь, вы приехали в Эпсом. Я написала Джеймсу, чтобы он приехал, как просила Фиона. Ты была копией своей матери, но зелёные глаза тебе достались от отца. И Джеймс понял без слов.