Элиза помолчала. В чём-то Андре был прав, но ей упрямо не хотелось соглашаться. Если бы не её обморок, возможно, она уговорила бы Джека отпустить её. И верхом, быть может, она добралась бы обратно до Фонтэнэ, оставив ценности в качестве выкупа.
Она задумчиво, устало вздохнула. И решилась ступить на двор. Андре тут же оказался рядом. Элиза почти машинально положила ладонь на его руку.
– Что теперь со мной будет? Как думает поступить Джек? – негромко спрашивала она.
Андре догадывался и молчал.
– Можете не говорить, – со сдерживаемой ненавистью и раздражением сказала девушка. – Только не говорите, что не знаете, как он поступил со мной, – прошептала она, заливаясь жаром стыдливого румянца.
Молодому мужчине стало неловко. Элиза даже пожалела о вырвавшихся словах. Она почувствовала себя безнадёжно опороченной, падшей женщиной, грязью под ногами.
– И я поняла, что здесь всё решает Джек. А ваше мнение не имеет никакого значения для него, – добавила она.
Андре чуть повернул голову. Элиза почувствовала, что её слова пришлись ему не по вкусу, задевая его самолюбие. Андре нахмурился. Увидев эту перемену, Элиза решила, что права.
– Он наш атаман, – только и ответил Андре.
Некоторое время они медленно шли молча. Влажный холодный ветер донёс запах хвои и Элиза с блаженством глубоко вдохнула.
– Из меня плохой собеседник, сударыня, – виновато произнёс де Брийон. – Но я уже долгое время не имел возможности общаться с другими равными себе. Вы были, увы, правы. Я теперь один из них, изгой, преступник, отребье общества. Без возврата к прежней жизни.
– Так вы не всегда были с Джеком, мсье де Брийон? – заинтересовалась Элиза.
Андре, казалось, был рад возможности рассказать о себе.
– Знаете, у моего отца был друг, которому он верил как себе. И когда родители внезапно скончались, его помощь и поддержка оказались так кстати. Слишком кстати. И не прошло и месяца, как я оказался в тюрьме, оклеветанный тем, кого считал частью своей семьи! Меня обвинили и в убийстве родителей, и в том, что задолжал все деньги и земли. Мне было семнадцать лет, но я оказался наивен как дитя, веря, что суд докажет мою невиновность. Нашлись и ложные свидетели, и поддельные бумаги. А под пытками я и сам сознался во всём, что требовали. Лишь бы скорее закончился этот фарс и эти мучения. Моя голова уже лежала на плахе под лезвием топора, когда я получил помилование и был сослан на каторгу. Но в тот день я всё равно умер. Желаете взглянуть на следы от кандалов? – попытался пошутить он.
– Андре…
– Простите, я не умею развлечь даму…
– Значит, так вы попали к Джеку?
– Без преувеличения сказать, он спас меня.
Элиза посмотрела на молодого мужчину. Было заметно, что воспоминания дались ему не без труда и были до сих пор мучительны. Ей даже показалось, что где-то в глубине души в нём кипит ненависть к своему клеветнику и желание отомстить.
– Я не могу говорить за всех, но я, если потребуется, отдам за него жизнь! Вы просто не знаете его так, как знаю его я, сударыня! Джек самый благородный и справедливый из всех, кого я знал.
– А вы многих знали, мсье де Брийон? – снова разозлилась Элиза. – Вас послушать, так он просто ангел!
Андре хмуро покосился на девушку, пытаясь её понять.
– У ангелов много обличий, мадмуазель Элиза, – назидательно произнёс де Брийон. – Вспомните хотя бы херувимов с огненными мечами у ворот Эдема. Вспомните да хоть самого Люцифера. Он был ангелом когда-то, – напомнил он ей.
– Пока не восстал против Бога! – торопливо перекрестилась она.
Может, ей теперь самое место здесь, во власти падшего ангела?
– Мы идём не против Бога, – возразил девушке Андре.
– Но против законов божеских и людских!
– Людские законы придумали богачи, обирающие простой народ!
– Вы сами, мсье, не забывайте, один из них! Из нас, дворян и аристократов!
– Сударыня, а я побывал за решёткой, в кандалах и был невиновен в отличие от многих других, заслуживавших наказания!
– Хотите сказать, вы и сейчас невиновны ни в чём?
Андре помолчал.
– Вы преступник, сударь! – заключила она.
– Теперь это так, – поневоле признал молодой мужчина. – И всё же мы ничем не хуже тех, кто обдирает народ налогами!
– Но убийство, сударь! Убийство нельзя оправдать ничем!
– Если бы вы знали, как вы правы, сударыня! Но иногда правосудие должно вершиться и на земле!
Элиза решила, что в словах Андре бурлит желание отомстить за сломанную судьбу. И не нашлась что возразить. Разве её собственная судьба не была поломана вчера по воле одного из этих мужчин?
– Так вы друг Джека, мсье де Брийон? – спросила она, обретя новое течение мысли и подсознательно не желая спорить с Андре.