В первый момент я подумала, что у меня галлюцинация, даже рассердилась, что же это такое, он уже мне мерещится! Что я, втюрилась в него, что ли? Но Кирилл, это был несомненно он, шел впереди меня осторожно, посматривая по сторонам. Что он тут делает, интересно знать?
Кирилл свернул за угол, машина уехала, я тихонько пошла за ним, завернула за угол и прямо налетела на Кирилла. Он караулил меня за углом и теперь схватил за руки, ужасно сердитый.
— Ты что это выдумала? Шпионить за мной?
Он был в такой ярости, что я испугалась, как бы он меня не побил.
— Что ты вообще тут делаешь? Как меня вычислила?
— Да я совершенно случайно тебя заметила, я вообще по своему делу иду.
— Да? Гуляешь, значит? — саркастически спросил он.
— Не гуляю, а иду в гости, вон туда. — Я махнула рукой на окна моих друзей.
Там действительно орала музыка и кто-то визжал.
— Так я тебе и поверил!
— Ты что думаешь, я бегаю за тобой? Больше мне делать нечего! — Я постаралась вложить в свои слова максимум праведного возмущения.
— А как ты меня нашла? — не отставал он.
— Дорогой мой, — терпеливо объяснила я, — у тебе мания величия. Вон там на балконе, видишь? Это мой приятель Игорь. Они давно уже меня ждут. А что ты здесь делаешь, я понятия не имею.
— Работаю, — угрюмо пробормотал он.
— Где?
— Вот в этом самом доме, сигнализацию делаю.
— А почему же тогда машина подвозит тебя к соседнему дому, а сюда ты крадешься пешком?
— Значит, все-таки следила?
— Танька! — заорал пьяный Игореха с балкона. — Что ты там возишься с этим хмырем? Щас я спущусь.
Я испугалась, как бы Кирилл не стал кидать Игорька на асфальт, и заторопилась.
— Все, Кирилл, желаю тебе успехов в работе, а я уж пойду.
Он удивленно переводил глаза с меня на балкон с Игорехой.
— Что, правда, там твои друзья?
— А ты думал, я вру? В отличие от тебя, я всегда говорю правду, даже себе во вред. Чем ты сейчас занимаешься, что так всполошился, испугался моей слежки? С любовницей встречаешься? Так ведь я не жена, меня-то что бояться.
— У тебя только одно на уме!
— Что ты хочешь этим сказать?
Танька! — Игореха свешивался с балкона чуть не по пояс. — Ты идешь наконец?
— Ночевать у него останешься? — прошипел Кирилл каким-то не своим голосом.
— Что? — обалдела я и хотела было спросить, какое ему в сущности дело, ведь он приходил ко мне за таблеткой, взял ее и ушел, так чего ему еще от меня надо? Но тут я вдруг поняла, что Кирилл безумно ревнует меня к пьяному Игорьку, и даже рассмеялась, вот бы Алена знала!
Но оправдываться перед ним я не собираюсь, много чести. И не позволю, чтобы он испортил мне настроение.
— Все, Кирилл, меня ждут.
И она упорхнула от него, как всегда очень красивая и недоступная. Почему-то про него она вспоминает только тогда, когда ей плохо. А для развлечений он не подходит. Для развлечений есть такие пьяные мерзавцы, как тот, что торчал на балконе. «Хоть бы он сверзился!» — в сердцах пожелал Кирилл. Но вообще-то он тоже хорош, налетел на нее как сумасшедший. Он очень за нее испугался, ведь если злоумышленники увидят ее здесь, у дома Густава Адольфовича, они могут что-то заподозрить. Кто же знал, что все так совпадет? И он действительно сейчас очень занят, освободится только вечером. Он думал, что вечером позвонит ей и скажет что-нибудь ласковое по телефону, но это только в прошлом веке дамы сидели дома и ждали своих кавалеров. Вчера плакала в его объятиях и говорила, что скучает по дочке, а сегодня уже вся расфуфыренная идет в гости. Ох эти женщины!
Ну хватит, он совсем разнюнился, эта девчонка может веревки из него вить! А ему сейчас нужна светлая голова, потому что надо поразмышлять о Карамазове. Неужели, это все-таки он? Он подслушал их разговор с Марией Михайловной про работу у коллекционера, он мог подслушать и разнюхать всю эту историю с Валентиной и с брошкой, он, наконец, мог просто следить за Валентиной. Тогда, перед кафе, Татьяна с дочкой тоже встретили именно его, он мог организовать весь спектакль с пропавшими номерками. Привлек людей, таких же, как бедная Раиса, которых он шантажировал по пустякам, — ведь он вхож во многие дома, там подслушал разговор, там прочитал письмо, у людей всегда найдутся маленькие тайны, о которых они хотели бы, чтобы никто никогда не узнал. И шантажировал он наверняка людей достаточно приличных, потому что если бы связался с уголовниками, то его давно бы шлепнули где-нибудь или в Кронверке утопили. И главное, заставлял-то он людей делать какие-то пустяки, ведь на самом деле Танину дочку никто не похитил, вообще ребенку никакого зла не причинили, а что Татьяна в ужасе, так женщина молодая, сердце здоровое, оклемается… А потом с тряпичной куклой, жестоко, конечно, но не смертельно, стукнули бы пару раз и отпустили. Но тут он, Кирилл, вовремя подоспел, отбил охоту у тех козлов с женщиной связываться… И ведь никаких подозрений не вызывает, такой милый старичок, старомодный немного, но это ему даже идет. Стало быть, захотел получить то, что в брошечке, денег захотел больших. Наверное, в тот вечер в субботу, когда все начиналось, он следил за ними с Таней, видел, что она пошла к нему, Кириллу, а потом утром вышла от него. Уж как он прознал, что брошка у нее, но узнал, подлец. Сначала шантажировал Татьяну, потом, когда она пригрозила милицией, не то чтобы испугался, но решил сменить тактику, теперь обхаживает его, Кирилла. Одно непонятно — при чем тут ограбление. Обычный человек на ограбление не пойдет, как его не шантажируй. Неужели старый жук связался с профессионалами?
В квартире коллекционера за плотными портьерами шла обычная жизнь: горел свет, кто-то ходил, разговаривал, иногда передвигалась мебель, работал телевизор. Наблюдатель, внимательно следивший за окнами квартиры из высотного дома напротив, дождавшись условленного часа, сообщил в портативное переговорное устройство: «Все в порядке».
Два человека в неброской спортивной одежде вышли из припаркованной поблизости от дома машины, подошли к подъезду. Было раннее утро, прохожих не было, даже дворники еще не выходили, и никто двух спортивных незнакомцев не заметил. Они поднялись на шестой этаж, не пользуясь лифтом, чтобы не шуметь. Подошли к металлической двери, отгораживающей часть лестничной площадки перед двумя квартирами — Густава Адольфовича и его соседа, — открыли дверь заранее заготовленным ключом.