— Я собиралась сказать кое-что другое.
Он взял ее за подбородок и поднял лицо, чтобы видеть ее глаза.
— Ты хотела сказать, что она не была великолепна. — В голосе Джонатана слышалась обида. — Я разочарован.
Ее накидка съехала набок и в любую секунду могла соскользнуть с плеча. Натали рывком поправила ее и попыталась придать себе серьезный вид.
— Нам необходимо обсудить кое-какие серьезные вещи, прежде чем мы снова займемся…
— Ах… Ну разумеется. — Он выпустил из рук подбородок Натали и бросил взгляд через ее плечо. — Кипит.
Она неловка повернулась в узком пространстве между плитой и его голой грудью.
— Итак, иди и садись за стол.
В конце концов он решил отойти от девушки, оторваться от ее теплого тела, от ее волос, пахнущих лилиями. Это оказалось совсем непросто. Был ли это действительно запах лилий? Он просто не мог вспомнить, действительно ли они так пахнут. Но ему казалось, что именно лилии должны так божественно благоухать.
— Джонатан, садись, — приказала Натали, снова поправляя накидку на плече. — Ты дышишь мне прямо в шею.
Он громко вздохнул и пробормотал:
— Если ты настаиваешь.
— Да, я настаиваю.
Джонатан быстро провел языком по ее уху. Натали вздрогнула от его прикосновения, но сделала вид, что не обратила на это внимания. Наконец он сел за дубовый стол, за которым они вместе пили кофе больше двух месяцев назад. Сейчас Натали накрыла стол на две персоны, положила ложки, поставила блюдца, вазу с сахаром и маленький кувшин со сливками. В центре выложила на тарелку шоколад в форме сердца.
Джонатан с удивлением посмотрел на него, склонил голову набок и ухмыльнулся:
— Шоколад на завтрак?
Натали промолчала, и через секунду молодой человек повернулся к девушке. Она несла в руках две чашки и старалась не смотреть на него.
— Что это? — с подозрением спросил Джонатан. Бросив на него озорной взгляд, Натали поставила чашки с кофе на блюдца.
— Это очень символично.
Едва удержавшись от комментария по поводу того, что именно мог символизировать шоколад в половине восьмого утра, молодой человек сел рядом с девушкой и посмотрел на нее — на ее мраморную кожу в глубоком декольте, на опущенные ресницы, на пару легких морщинок, набежавших на ее лоб, на длинные тонкие пальцы. Натали добавила в кофе немного сливок и три чайные ложки сахара.
Завороженно глядя на нее, Джонатан поднес чашку к губам и подумал, что ему стоило положить в чашку то же самое. Кофе оказался слишком крепким и горьким, пить его было почти невозможно. Но этот напиток сварила Натали, и он притворился, что ничего не замечает.
— Ты опять на меня смотришь, Джонатан, — тихо проговорила она.
Он ухмыльнулся:
— Вредная привычка, которая, полагаю, будет меня мучить в течение всех последующих пятидесяти лет.
Натали улыбнулась и откинулась на спинку стула.
— Надеюсь, что так и будет.
Она впервые признала, что собирается провести вместе с ним именно такой отрезок времени. И от этого сердце Джонатана забилось сильнее и быстрее. Стараясь скрыть внезапно охватившую его радость, он сделал еще глоток невероятно горького кофе.
— Как ты попала сюда, Натали?
— Я нашла ключ под цветочным горшком, который стоял на лестнице у входа для слуг.
— Моя экономка Герти очень рассеянная, — не удивившись такому объяснению, сказал молодой человек.
— Полагаю, что так.
— В самом деле?
Вероятно, этим он хотел сказать, что сам не оставил бы ключ для любовницы у двери. Но потом Натали подумала, что это слишком надуманное предположение, и решила, что не стоит обращать на него внимание.
Наконец она сделала глоток кофе, и на ее лице появилась гримаса отвращения.
— Он не слишком хороший…
— Он великолепный, — возразил Джонатан. — Как долго ты уже здесь?
Этот вопрос заставил девушку почувствовать себя неловко, и она резко повернулась на стуле. Шелковая накидка немного сползла в сторону и приоткрыла ее грудь почти до самого соска, но она ничего не заметила, а молодой человек вовсе не собирался говорить ей об этом.
— Со вторника, — ответила Натали, глядя в окно. Джонатан едва не подпрыгнул на месте.
— Ты еще не была дома?
— Нет, я ждала тебя. Джонатан просиял от ее слов.
Натали стала с рассеянным видом накручивать на палец прядь своих волос.
— Скоро вернутся твои слуги? — спросила она через минуту.
— Я просил, чтобы они пришли в понедельник, — ответил Джонатан. — Их всего двое, и их вынужденный отдых все равно оплачивается.
— Таким образом, я могу остаться здесь еще на неделю. Скорее это было предложение, чем вопрос, и Джонатан вдруг захотел посадить девушку к себе на колени, поцеловать ее, ощутить прикосновение ее обнаженного тела.
— Мне нужно кое-что знать, Джонатан. — Он поднес чашку к губам.
— Гмм…
— Прежде всего, — начала Натали, пристально глядя Джонатану в глаза, — кроме факта, что Луи Филипп еще жив и находится у власти, я больше ничего не знаю о том, что же все-таки произошло в Париже после моего отъезда.
Джонатан расслабленно откинулся на спинку кресла:
— Что ж, ничего особенного, собственно говоря, и не произошло. Граф Арль, шесть его ближайших сподвижников и другие легитимисты были арестованы утром в воскресенье. Они пытались совершить убийство, как и планировалось, но, кроме небольших беспорядков на улице, им не удалось ничего добиться. Король не подвергся даже и малейшей опасности.
— Благодаря тебе, полагаю. — Натали с гордостью посмотрела на Джонатана.
Он ухмыльнулся:
— Нет, просто его хорошо охраняли.
— Ты сегодня слишком скромен. — Пожав плечами, он иронично заметил:
— Чужое мне не нужно, но я никогда не откажусь и от своего.
— Да уж, это точно, — смеясь, заключила Натали. — Никто и не сомневается.
Джонатан рассеянно стал водить пальцем по краю чашки.
— Несколько человек были ранены во время его торжественного въезда в город. Двое или трое, и очень серьезно. Я располагал недостаточной информацией, чтобы предотвратить беспорядки. — Выражение его лица стало напряженным, а голос серьезным. — Но как бы то ни было, Луи Филипп вряд ли продержится у власти больше года. Народ пришел в волнение и уже готов к переменам.
— А как наш друг граф Арль? — Джонатан нахмурился:
— Он, вероятно, уже вернулся в Марсель, и для него уже все неприятности позади. Граф и другие аристократы слишком заметные фигуры, чтобы держать их в тюрьме во время гражданских беспорядков. У французского правительства есть более важные дела, чем преследовать богатых дворян за попытку убить короля, что, к сожалению, не так просто доказать. Легитимисты хотят видеть Анриха королем, и очень возможно, что их желание станет реальностью.
Натали на мгновение задумалась, сделала глоток кофе и стала неподвижно смотреть на стол.
— Итак, что ты можешь сказать мне о шоколаде? — вдруг спросил Джонатан.
— А что ты можешь сказать мне об изумрудах? — в свою очередь спросила Натали.
Он вздохнул и потер лоб рукой.
— Я забыл о них.
— Опять?.. — шутливо воскликнула Натали. Положив себе в кофе еще ложку сахара, она с озорным видом посмотрела на Джонатана. — Еще одна твоя вредная привычка. Уважающий себя вор просто не может так часто забывать об объектах своих устремлений.
— Именно поэтому мне так нужна ты, Натали, — признался Джонатан. — Кажется, я становлюсь слишком старым для этой работы. Ничего уже не помню.
Девушка внимательно посмотрела на него.
— Но тебе нет и тридцати. И не торопись менять тему разговора.
С трудом сдержав улыбку, молодой человек оперся локтями о дубовый стол и начал вертеть в руках чашку.
— Настоящие изумруды я отдал Мадлен на следующий день после их похищения. И она увезла их из Франции еще до бала. Нельзя было допустить, чтобы граф понял, что является обладателем стеклянного ожерелья.
Натали тоже поставила локти на стол и закрыла лицо руками.
— Значит, получается, что во Францию ты привез две совершенно одинаковые подделки.