Глаза Оуэна расширились, и он немедленно потянулся, чтобы снять браслет, но получил удар током, который заставил его упасть на колени.
— О, и я бы не стал пытаться его снимать, — произнёс Дойл, наконец оборачиваясь и открывая дверцу сейфа. — Извини, наверное, следовало упомянуть об этом. — Холмс пожал плечами, затем полез в сейф и вытащил палочки Киля и книгу заклинаний. — Красивые, не правда ли? Я знаю, что они не должны существовать, и что как человек науки я должен их категорически отвергнуть, но я просто не могу от них отказаться. — Книга заклинаний попыталась укусить его, но Дойл сильно ударил ею по столу, и книга начала жалобно скулить.
— Что ты собираешься с этим делать? — тихо спросил Оуэн.
— А ты как думаешь? — промолвил Дойл. — Пойдём, я тебе кое-что покажу. — Он жестом пригласил Оуэна следовать за ним, а затем первым вышел из своего кабинета.
Оуэн помедлил, но затем медленно последовал за ним, оглядываясь на всё ещё открытый сейф. Было ли там ещё что-нибудь, что…
И вдруг дверца сейфа резко захлопнулась, и все четырнадцать кодовых замков повернулись.
Может быть, и нет.
— Переведите школу на карантин, — говорил Дойл охраннику у входа в свой кабинет. — Я требую полного карантина. Никого не впускать и не выпускать. Я ожидаю, что через несколько минут прибудут посетители, и они могут использовать технологии, которых вы никогда не видели. Просто убедитесь, что все двери и окна опечатаны электронным способом.
Охранник кивнул и побежал прочь, выкрикивая приказы в крошечное устройство на воротнике своей футболки, в то время как Дойл жестом пригласил Оуэна следовать за ним.
— Я бы действительно хотел изложить свой план сейчас, если ты не возражаешь? Как только появятся Бетани и Киль, у нас не будет на это времени.
— Может быть, не только они, — произнёс Оуэн. Если Дойл не знал, что на их стороне Мориарти…
— Ты про Мойру Гонсалес? — хмыкнул Дойл. — Я наблюдал за ней в течение многих лет, ожидая, когда она сможет наконец бросить вызов. Не хотел связывать ей руки, прежде чем она сможет постоять за себя в игре. У неё есть потенциал, но совсем не такой, как у оригинала.
И это было конец. Дойл знал о их козыре, на который они надеялись.
— И это было то, что ты скрывал? — спросил детектив, бросив взгляд в сторону Оуэна. — Язык твоего тела буквально кричал о том, что ты что-то скрываешь от меня.
Оуэн печально кивнул.
— Я думал, она станет нашим секретным оружием. Что может быть лучше для борьбы с Холмсом?
— В том-то и дело, мистер Коннерс, — сказал Дойл, скользя рукой по стене рядом с лестницей. — Ничего не может.
Стена рядом с ним раздвинулась, открывая лифт, заполненный газетными статьями в золотых рамках. Оуэн просмотрел первые несколько и понял, что они были о настоящем Шерлоке Холмсе. «Детектив-консультант раскрывает убийство; Доктор публикует отчёт». Это было их первое дело. «Холмс раскрывает мистификацию с Собакой». «Холмс Не очарован Смертоносной Змеёй». Все знаменитые дела Шерлока Холмса здесь, в реальных газетных статьях. В некоторых даже были изображения.
— Всё, что у нас было, — это его репутация, — тихо сказал Дойл, глядя в одно из зеркал, когда лифт затрясся, а затем начал спускаться. — Это всё, что было у семьи. Мы были из дома Холмсов. И это что-то значило, пока не появилась твоя маленькая книжка и не раскрыла нашу семейную тайну, даже если все считали это выдуманной историей.
— Какой секрет? — еле слышно переспросил Оуэн.
— Что мой пра-пра-пра-пра-прадедушка был спасён от смерти у Рейхенбахского водопада летающим человеком, — прорычал Дойл, практически плюясь. — Затем Шерлок Холмс потратил следующие три года на поиски этого человека, выслеживая магов и йогов разного толка, пытаясь узнать секрет полёта. Ты понимаешь, насколько унизительным это было, если бы всплыло наружу? Что этот великий человек науки и дедукции был увлечён магией?
Оуэн только покачал головой, когда лифт с грохотом остановился, и двери открылись в тёмный, промозглый коридор.
— Бетани заплатит за то, через что она заставила пройти мою семью, — произнёс Дойл, выходя из лифта. — И она сама предоставила мне способ, чтобы сделать это.
— Куда ты меня ведёшь? — спросил Оуэн, задаваясь вопросом, собирается ли Дойл оставить его здесь умирать с голоду. Или, что ещё хуже, хочет заставить Оуэна начать посещать его школу.