— Благодаря Бетани, теперь у меня есть копии каждой вымышленной истории из вашей библиотеки, — сказал Дойл, игнорируя вопрос Оуэна, и двигаясь дальше по тёмному коридору, заставляя Оуэна бежать трусцой, чтобы догнать его. — И поскольку у меня есть магия Киля, я могу последовать примеру Магистра и воссоздать силы Бетани простым заклинанием. Всё, что мне сейчас нужно, — это сама девочка, и тогда у меня будет доступ ко всем вымышленным мирам, какие только есть.
Нет. Этого не должно случиться! Оуэн остановился как вкопанный в коридоре, а Дойл добрался до места назначения — одинокой двери камеры, слишком затемнённой, чтобы заглянуть внутрь.
— Ты не должен этого делать, — сказал ему Оуэн, отступая. — Считается, что ты хороший парень. Ты же Холмс! Ты только что сказал, что твоя репутация — это всё. Что ж, захватывать власть в вымышленном мире и становиться тираном — последнее, что должен делать Холмс! Ты выше этого. Ты лучше этого!
Дойл поднял палец и поманил Оуэна подойти поближе.
— Нет, — прошептал Оуэн. — Я не позволю тебе запереть меня здесь.
— Мне нужно, чтобы ты это увидел, — произнёс Дойл. — Мне нужно, чтобы ты понял, что я сделал. — Он снова поманил пальцем, и Оуэн с трудом сглотнул.
Какой у него был выбор? Дойл мог просто снова ударить его током через браслет на запястье, если бы он не сделал то, что сказал детектив. Поэтому, Оуэн медленно шагнул вперёд, страшась того, что он собирался увидеть. Кости Шерлока Холмса? Баночка для души Бетани? Робот В.A.T.С.O.Н. с усами, как у настоящего Ватсона?
Оуэн прошёл мимо Дойла и прижался лицом к решётке, вглядываясь в темноту.
Два глаза, полные ненависти, уставились прямо на него в ответ.
Оуэн ахнул и отступил назад, когда мальчик встал и подошёл к передней части клетки. Кляп закрывал его рот, поэтому он не мог говорить, но глаза мальчика были полны ярости, а также чего-то ещё. Холодный, мёртвый, расчётливый взгляд. Пристальный взгляд смотрел прямо сквозь Оуэна, впитывая каждую деталь и раскрывая секреты.
— Этого не может быть, — пробормотал Оуэн, едва дыша.
— Познакомьтесь, мистер Коннерс, это Дойл Холмс, — произнёс мальчик в маске. — Я уверен, что он хотел бы представиться сам, но он слишком умён, чтобы я мог вынуть кляп, пока на мне нет затычек для ушей. Я ненавижу, когда он делает странные выводы обо мне. Это жутко.
Оуэн обернулся и уставился на маску в виде вопросительного знака.
— Если он Дойл…
Мальчик протянул руку и снял маску, открыв очень знакомое лицо.
— Я так разочарован в тебе, — промолвил Воуэн, качая головой. — Почему ты сам не додумался?
Глава 38
— Как ты здесь оказался? — спросил Оуэн, отступая от своего вымышленного «я». — Я думал, ты сдался полиции?
Воуэн фыркнул, поднимая маску с вопросительным знаком.
— Маска была на мне в ту секунду, когда я выбрался из люка, Оуэн. Соображай. Почему ты такой тугодум?
Нет. Нет.
— Ты… ты победил Дойла? Так вот откуда у тебя его маска?
— Ты издеваешься? — закричал Воуэн. — Я и был Дойлом. По крайней мере, единственным Дойлом, которого вы когда-либо встречали. Я был тем, кто нашёл другие истории, и испортил их, чтобы заманить вас, ребята. Настоящий Дойл появился здесь через несколько дней после того, как зашёл в библиотеку.
Оуэн обернулся, чтобы посмотреть на обычного мальчика в тюремной камере, который теперь свирепо смотрел на них обоих, его глаза горели, ноздри раздувались, когда он тяжело дышал через кляп.
— Ты был Дойлом… всё это время?
— Постарайся сообразить, Оуэн, — проговорил Воуэн. — Ты ставишь меня в неловкое положение за нас обоих. Неужели ты не понимаешь? Это всё я. Я всё подстроил. Я сказал Бетани, что хочу, чтобы мне платили художественными книгами. Я обвинил вас с Килем в поджоге библиотеки, который сам и устроил. — Он фыркнул. — Как ты мог не видеть меня насквозь? Ты думаешь, настоящий Дойл на самом деле достаточно умён, чтобы всегда знать, где ты находишься? Я предупредил полицию, потому что стоял рядом с вами! Я даже сказал вам, что на канистрах с бензином были ваши собственные отпечатки пальцев. Как ты не заподозрил меня, когда узнал о моём существовании? — Мальчик покачал головой. — Они правы насчёт тебя. Ты действительно бесполезен. Я делаю тебе одолжение всем этим, правда. Я делаю одолжение нам.
Оуэн попытался вдохнуть, но ему показалось, что на грудь легла наковальня. Он упёрся спиной в стену и сполз вниз, не глядя на своё вымышленное «я». Это не могло быть правдой. Ему снился сон.