Он замолчал, но и его собеседница также не собиралась ничего отвечать ему на это. Она просто смотрела на него, изо всех сил желая прикоснуться к нему. Хотя бы просто, почти по-дружески дотронуться до его бледного, покрытого трехдневной щетиной лица. Или же до мягких, слегка выгоревших на солнце, волос. Или…
— Я должен идти, — вырывая её из таких сладостных, но при этом пугающих мыслей, произнёс Марк, — у меня запланировано много работы на вечер.
— Где вы живёте? С кем? Простите, но мне очень интересно узнать о вас хоть что-то…
— Зачем? — он резко встал со скамейки, — Что даст вам это информация?
— Многое. Например, я смогу, наконец, понять, почему вы так боитесь своих чувств ко мне, Марк.
— Не придумывайте лишнего, — он всё же повернулся к ней, однако его лицо в этот момент стало практически каменным, — не нужно, Ева. Возвращайтесь домой, к мужу. Ведь в глубине души Вы по-прежнему любите только его. А я… Вы даже имени моего не знаете.
— Что? — замерев от неожиданности, Ева с удивлением смотрела на писателя, — Марк Льюис это всего лишь ваш псевдоним? Но… Почему?
— Что почему? Почему я не называл вам своего имени? Для вас я — Марк Льюис, Ева. А почему я выбрал именно это имя и эту фамилию… Точно не помню. Как-то само собой пришло в голову. Хотя имя Марк мне всегда очень нравилось.
— Мне тоже, — откровенно призналась ему Блэйк, — я с детства любила это имя. Марк… Странно, но когда-то я была уверена, что это имя моего будущего мужа.
— Что ж, такое возможно, — криво усмехнувшись, произнёс Льюис, — но только это не моё имя, Ева.
— Как же вас зовут на самом деле? Вы мне не скажете? Ещё один ваш секрет, мистер Икс, называющий себя Марком Льюисом?
— Возможно, — писатель равнодушно передёрнул плечами, — а, может, я и сам уже не помню своего имени… Простите, но сейчас я должен идти. Всего хорошего, Ева.
— Постойте! — в её голосе слышалась мольба, — Прошу вас, не уходите. Вы не можете, не можете… Вернитесь, Марк, пожалуйста! — женщина уже кричала, совершенно забыв о том, что находится на улице, а значит, привлекает к себе внимание окружающих. Но в этот момент Блэйк было плевать на всё. Даже на свою репутацию.
— Мэм, простите, — она услышала чей-то испуганный голос, который неожиданно отвлёк женщину от уходившего прочь Льюиса. Оглянувшись, Ева увидела перед собой смуглого черноволосого парня, внешне похожего на латиноса. Его лицо выглядело весьма встревоженным.
— Что вам нужно? — грубо спросила Блэйк, чувствуя, как её настроение ухудшается с каждой секундой. Смесь обиды, ярости и отчаяния разрывали изнутри, окончательно затуманивая разум. Марк (или как там его звали на самом деле?) ушёл, наплевав на её признание! А, значит, его на самом деле никогда не интересовала Ева. Или же это ложь? Очередная ложь самому себе, какой в жизни Льюиса было немало.
— Вы так кричали, мэм, — низкий голос с заметным латиноамериканским акцентом вновь заставил Еву вздрогнуть, — Что с вами? Вам плохо? Нужна помощь?
— Я… я разговаривала со своим знакомым, — недовольно буркнула та, быстро отвернувшись от настойчивого латиноса. Она пыталась отыскать глазами Льюиса, однако тот неожиданно исчез, словно растворившись в воздухе.
— Со знакомым? — в голосе парня послышалось удивление, — мэм, вы уверены, что…
— Оставьте меня в покое! Иначе я вызову полицию и обвиню вас в сексуальных домогательствах, вам всё ясно? — казалось, это первое, что пришло на ум разозлённой его бестактностью Еве. Однако на мальчишку это подействовало, и уже через пару секунд того будто сдуло ветром. Равнодушно пожав плечами, Ева неторопливо направилась к выходу из парка, стараясь не думать о том, что творилось у неё на душе.
***
Домой миссис Блэйк вернулась подавленной и разбитой. Ричарда там не было, однако каково было удивление Евы, когда в гостиной своей квартиры она увидела собственную мать, прилетавшую в Нью-Йорк очень редко и только по очень важным случаям.
— Я приехала к тебе, Ева, — поднявшись навстречу дочери, Джина улыбнулась, однако её улыбка получилась немного натянутой. Сразу было видно, что миссис Сандерс чем-то обеспокоена. — Как ты себя чувствуешь? Ричард говорит, что ты немного приболела и…
— Со мной всё в порядке, — Блэйк недовольно поморщилась, чувствуя, что приезд матери её совершенно не радовал, — и тебе не нужно было приезжать сюда из-за такой ерунды.
— Ерунды? Ева, тебе нужно сходить ко врачу. Обязательно. Я и не думала, что ты опять… — Джина покачала головой, с беспокойством наблюдая за дочерью, — боже, Ева… Неужели, ты снова взялась за старое?
— Не понимаю, о чём ты, мам. Если о головных болях, то всё под контролем, уверяю тебя. Да, я пропустила пару дней работы, взяла больничный, но с завтрашнего дня я вновь приступаю к работе. А всё, что наговорил тебе Ричард, это всего лишь плод его воображения. Он просто слишком беспокоится за меня, а потому зачастую сильно преувеличивает проблемы.
Ева ушла, чувствуя, как мать провожала её недовольным взглядом. Или даже испуганным? Впрочем, об этом Еве сейчас думать не хотелось, как и о мотивах Ричарда, который зачем-то попросил тёщу приехать в Нью-Йорк. Какого чёрта он вообще так поступил, да ещё и у неё за спиной? Блэйк стало не по себе, однако молодая женщина довольно быстро взяла себя в руки, переключая мысли на другое. Нужно позвонить мистеру Брауну и сообщить, что завтра она выходит на работу. Пора возвращаться к нормальной жизни.
— Ева? — в голосе Брауна она услышала неподдельное удивление, — Как это ты завтра возвращаешься в офис? Ричард сказал, что вы улетели в Канаду, где ты проходишь курс лечения. Да, конечно, я в курсе… Так что не надо из-за работы рисковать своим здоровьем. Я не уволю тебя, а отпуск тебе давно положен. Тем более, что последнее время ты и впрямь неважно выглядела…
Дальше Блэйк слушать не стала. Просто отключилась, а потом, постояв неподвижно пару минут, с ненавистью запустила телефоном в собственное отражение в зеркале. К счастью, попала мимо, а несчастный гаджет мягко приземлился на пол, не пострадав от падения. Поправив волосы, Ева бросилась к прикроватной тумбочке. Таблетки! Где они? Где? Чёрт, они пропали! Или же она сама их положила в другое место? Но куда?
Перевернув всю комнату, Ева в ярости выскочила оттуда, громко хлопнув дверью своей спальни. Нашла домработницу, спокойно занимавшуюся ужином, и ничего той не объяснив, начала трясти, обвиняя в воровстве.
— Ева, успокойся! — прибежавшая на крики Джина с трудом вырвала до смерти перепуганную Амелию из рук взбешённой дочери, — Что произошло? Объясни мне, прошу. У тебя истерика. Тебе надо выпить успокоительного…
— Не надо мне никакого успокоительного! Таблетки, мне нужны мои таблетки от головной боли! Где они? Неужели, эта идиотка просто взяла и выбросила их?
— Я сама их выбросила, Ева, — решительно ответила Сандерс, усаживая Еву на диван в гостиной, — тебе опасно их принимать, дорогая. Я говорила с твоим врачом, который тебе их выписывал. Доктор Конелли просто не знал о твоей проблеме…
— Что? — в этот момент молодая женщина готова была с кулаками наброситься на сидевшую напротив мать. — Ты выбросила мои таблетки? Как ты могла?! И вообще… Зачем ты приехала сюда? Сидела бы в своём Богом забытом городишке, занималась бы своими цветочками, болтала бы с соседками про сериалы! Ты же практически не выбираешься из своего захолустья! Зачем же сейчас явилась?! Решила поиграть заботливую мамочку?
— Ричард, он… Ты выгнала его. А он не мог оставить тебя одну, Ева. Ты больна. Серьёзно. И тебе нужна помощь, дорогая.
— Чушь! — Ева резко вскочила с дивана. — У меня просто часто болит голова. Но такое бывает практически у всех. Это нормально. Особенно если учесть, что я очень много работаю. Так что прекратите сочинять ерунду. А я сейчас же позвоню доктору Конелли…
На это мать ничего не ответила, сидела, терпеливо поджав губы и явно не желая вступать в новый спор с Евой. Та тоже молча вышла, вернулась в спальню и, найдя свой, к счастью, всё ещё работавший телефон, связалась со своим невропатологом. Однако ответ доктора Конелли ещё больше вывел из терпения молодую женщину, которая снова была на грани истерики: