– Но, папа, вы же сказали, что я могу не выходить за Уэнфорда, – возразила Лилит.
Лорд Хэмбл вздохнул и пробормотал:
– Я надеялся, что ты обрадуешься. Впрочем, теперь это уже не имеет значения.
Это было правдой. Он никогда бы не уступил ее просьбе и не отказался бы от Уэнфорда, если бы не думал, что, в конце концов, заставит дочь подчиниться.
– Я говорила вам, что выйду за любого другого по вашему выбору, – напомнила Лилит, хотя лицо, на мгновение возникшее в ее воображении, не входило в список одобренных кандидатов в женихи.
Отец внимательно посмотрел на нее, потом кивнул:
– Да, я полагаю, нет причины откладывать… Нам с тобой следует как можно чаше показываться на всех приемах и вечерах, чтобы не создалось впечатления, что мы скорбим о смерти его светлости. Если бы герцог умер… более пристойным образом, выражение печали было бы уместно, но в данном случае нам лучше отдалиться от Джеффри Ремдейла, если можно так выразиться.
Похоже, Джек Фаради оказал ей большую услугу – нашел очень подходящее место для тела Уэнфорда.
– Я собиралась поехать сегодня на бал к Довшейнам, – сказала Лилит.
– Что ж, очень хорошо. Прекрасно. – Поднявшись с кресла, виконт добавил: – Знаешь, мне только что пришла в голову великолепная идея.
Лилит тихонько вздохнула – она сразу же поняла, что «великолепная идея» отца не сулит ей ничего хорошего.
– Идея?.. Какая же?
– О, я уверен, что это тебе понравится, только вот как бы…
– Что я должна сделать, папа?
– Ты могла бы выйти за нового герцога Уэнфорда.
Лилит похолодела. Ей никогда не приходила в голову такая мысль.
– За Р-Рэндольфа Ремдейла? – пролепетала она.
– Совершенно верно, – подтвердил он. – На него-то ты не сможешь пожаловаться. Красивый, с хорошими манерами. К тому же благодаря кончине своего дяди очень влиятельный человек. – Виконт опустился в кресло и задумался.
– Но… но не будет ли Дольф… его светлость в трауре?
– Разве ты ничего не слышала, моя милая? Завещание Уэнфорда запрещает траур. Он не хотел, чтобы тратили время на такие глупости.
Это совсем не походило на Джеффри Ремдейла, особенно если вспомнить их последний разговор. Напротив, создавалось впечатление, что старый герцог считал себя чрезвычайно важной персоной. Однако Лилит не стала возражать. Выскользнув из кабинета, она поднялась наверх и прошла в гостиную. Она едва успела сесть, как дверь отворилась и на пороге появился Бевинс – он объявил, что Джек Фаради просит принять его. Лилит молча кивнула, и дворецкий сказал:
– Сейчас я провожу его к вам.
Минуту спустя в гостиную вошел маркиз. Как только дверь за Бевинсом закрылась, он с улыбкой проговорил:
– Вы сегодня вооружены, мисс Бентон?
Она невольно рассмеялась:
– В данный момент – нет. Но здесь, – Лилит окинула взглядом комнату, – вполне достаточно тяжелых предметов. На книжной полке, например.
Маркиз усмехнулся и пробормотал:
– Буду иметь в виду. – Он подошел к книжному шкафу и принялся рассматривать корешки книг. Наконец, обернувшись, спросил: – Ваши?
– В основном мои, – кивнула Лилит. – Все остальное в библиотеке. – Немного помолчав, она спросила: – А почему вас это интересует?
Он пожал плечами и снял с полки книгу. Полистав ее, пробормотал:
– «Греческая мифология»… Довольно странный выбор для молодой женщины, решившей удачно выйти замуж.
– Почему вы мне это говорите? – Лилит поднялась с кресла и пристально взглянула на Дансбери.
Тот снова пожал плечами:
– Видите ли, моя дорогая, мне просто хочется дать вам хороший совет. Имейте в виду: пэры, как правило, глупы, и они не любят, когда их жены знают больше, чем они. Но я предполагаю, что вы сумеете скрыть это, если пожелаете.
Еще одно оскорбление, перешедшее в комплимент. Лилит не знала, как ответить, поэтому спросила:
– А почему вы приехали сюда? Почему приехали так рано? Я полагала, что в такое время вы обычно еще спите после ночной игры, пьянства или… Вы понимаете, о чем я говорю.
Маркиз рассмеялся:
– Вы, конечно же, имеете в виду разврат, не так ли? – Он поставил книгу на место и пристально посмотрел на девушку.
Лилит покраснела и пробормотала:
– Да, я имела в виду именно это.
– К вашему сведению, мисс Бентон, я в последние дни «именно этим» не занимался. Что же касается моего раннего визита, то сообщаю: вчера вечером всем стало известно, что Уэнфорд скончался. Поэтому я и приехал… Мне захотелось узнать, как ваши родственники относятся к этой новости.
– И все же вы приехали слишком рано, – заявила Лилит. – Уильям еще не встал. Моя тетя – тоже.
– Но вы-то уже встали, – возразил маркиз. Он снял с полки еще одну книгу. – О, Джейн Остин?.. – Он с удивлением взглянул на Лилит: – Вы еще и романтичны?
– Да.
– Очень странно для молодой леди, выходящей замуж за титул. Вы состоите из одних противоречий, моя милая.
Она поняла, что допустила ошибку, сказав, что в шкафу ее книги. Теперь Дансбери, наверное, вообразил, что нашел ключ к ее душе.
Вздохнув, Лилит проговорила:
– Милорд, уходите, пожалуйста.
Он поставил книгу на место и снова повернулся к ней. Лилит же вдруг подумала: «Как странно… У Элисон глаза такие же, как у него. Но у нее они добрые и ласковые, а у него взгляд дерзкий и насмешливый».
– Хорошо, я уйду, – кивнул маркиз. – Но скажите, как отнесся ваш отец к этому известию?
Лилит отошла к окну. Немного помедлив, ответила:
– Разумеется, отец огорчился. – Она не собиралась сообщать ему о решении виконта относительно Дольфа Ремдейла. Этот негодяй скоро сам обо всем узнает.
Тут он подошел к ней почти вплотную и спросил:
– Неужели это все? Мне кажется, вы что-то недоговариваете.
– Нет, это все. Уходите, милорд.
– Но я сегодня был вежлив, не правда ли?
Она пожала плечами:
– Не имеет значения. Ваша репутация от этого не изменилась.
– Хм… – Он приблизился к ней еще на шаг. – Значит, вас очень смущает моя репутация, не так ли, Лилит?
– Я не давала вам разрешения называть меня по имени! – закричала Лилит.
Потеряв самообладание, она подняла руку, собираясь ударить маркиза, но тот перехватил ее руку и привлек к себе. Она не успела опомниться, как он склонился к ней и впился поцелуем в ее губы.
Надо оттолкнуть его, подумала Лилит. Но вместо этого она прижалась к нему и ответила на его поцелуй – ответила с такой страстью, какой сама от себя не ожидала. Маркиз же, целуя Лилит, все крепче прижимал ее к себе, и она даже не пыталась отстраниться.
Наконец, прервав поцелуй, он отступил на шаг и взглянул на нее так, словно торжествовал победу.
– Вы… вы… – Она не находила слов. – Не подходите ко мне.
Он пристально посмотрел ей в глаза:
– Я очень рад, мисс Бентон, что на сей раз у вас не возникло желания запустить в меня чем-нибудь тяжелым.
– Еще не поздно сделать это. – Лилит кивнула на вазу, стоявшую на столе. – Вы вели себя… непростительно, милорд, – добавила она. И тотчас же почувствовала: ей хочется, чтобы он снова поцеловал ее. О Господи, неужели она такая же, как ее мать?!
Маркиз кивнул и едва заметно улыбнулся:
– Согласен. Конечно же, вы правы.
Лилит посмотрела на него с удивлением:
– Разве вам не хочется вразумить меня? Разве не хочется сказать что-нибудь оскорбительное?
Он кивнул:
– Боюсь, что так.
Она скрестила на груди руки, надеясь, что он не заметит, что она все еще дрожит.
– Хорошо, тогда покончим с этим, милорд.
– Не оставите ли для меня один вальс на балу у Довшейна?
Лилит вдруг поняла, что с удовольствием потанцевала бы с маркизом. Но не могла же она сказать ему об этом…
– Ни за что на свете! – воскликнула она. – Уж лучше я буду танцевать с… – Она умолкла, увидев в его руке что-то блестящее, струившееся меж пальцев. – Милорд, сейчас же отдайте мое ожерелье! – Чтобы убедиться, что Джек не разыгрывает ее, она прикоснулась к шее. На шее ожерелья не было. – Немедленно отдайте!