"Ты гей?" спрашиваю я.
Он смотрит на меня, моргая. Кажется, я впервые вижу, чтобы Алессандро Занетти выглядел смущенным.
"Нет".
Я откинулся в кресле. "Тебя переводят к одному из моих капо. Ты будешь работать телохранителем у его жены. Пока ты там, если вдруг кто-нибудь спросит, ты — гей".
"Почему?"
"Потому что он патологически ревнив, и он уже убил трех предыдущих мужчин, назначенных на эту должность. Он все равно думает, что ты гей, так что я надеюсь, что это облегчит ситуацию".
"Хорошо." Он кивает. "Какой капо?"
Телефон на моем столе вибрирует.
"Рокко Пизано", — говорю я и читаю имя Нино на экране. "Ты можешь идти. Артуро сообщит тебе подробности".
"Да, босс".
Когда Алессандро поворачивается, чтобы уйти, я мельком замечаю выражение его лица. Он улыбается.
"Да", — говорю я в трубку.
"Босс. Сестра Артуро пропала". серьезный голос Нино говорит с другого конца.
"Какая?"
"Ася. Она и Сиенна прокрались и пошли в бар прошлой ночью. Сиенна вернулась домой около полуночи. Ася так и не вернулась".
"Телефон?"
"Найден в кустах на некотором расстоянии от бара, вместе с ее сумочкой", — говорит он, — "Я здесь с Артуро. Никаких следов его сестры, но…"
"Но?"
"Один из парней нашел кровь на снегу, Босс. Ее очки были рядом с ней".
Черт. "Пришли мне адрес. Я еду."
Я беру со стола ключи от машины и выхожу из офиса. Когда я иду к лифту, я прохожу мимо Алессандро, который с кем-то разговаривает по телефону. Его тон негромкий, но мне все же удается уловить одну фразу.
"Феликс, — говорит Алессандро в трубку, — это Аз. Мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделал".
Эпилог
Два года спустя
Я не могу поверить, что он сделал это снова.
Лифт открывается. Не обращая внимания на секретаршу Сальваторе, которая смотрит на меня из-за своего стола, я иду через фойе офиса к большой богато украшенной двери справа.
"Миссис Аджелло?"
Я останавливаюсь и бросаю взгляд через плечо. "Да, Джинджер?"
"Все… в порядке?" — спрашивает секретарша, переводя взгляд с моих спутанных волос на серую футболку Сальваторе, которая на мне, на мои босые ноги.
"Конечно, в порядке". Я широко улыбаюсь, берусь за ручку и вхожу в кабинет мужа.
Положив руки на бедра и нахмурив лицо, я обхожу его стол и останавливаюсь рядом с ним. Сальваторе поднимает взгляд от ноутбука, затем откидывается в кресле.
"Ты хорошо спала, vita mia?".
Я сужаю глаза и указываю на маленький сверток, который он держит на груди. "Хватит красть моего ребенка".
С того момента, как месяц назад мы вернулись домой из больницы, Сальваторе использовал любую возможность, чтобы пробраться в детскую, взять Мию и повсюду носить ее с собой. Его объяснение — ей больше нравится спать у него на руках, чем в кровати. И если этого было недостаточно, он держал ее на руках, когда она бодрствовала. Все. Время.
Сальваторе качает головой и делает ту штуку с глазами, когда он приковывает меня взглядом и медленно моргает. Черт, от этого у меня до сих пор подкашиваются колени.
"Она была в твоем распоряжении девять месяцев, Милен", — говорит он тем серьезным тоном, который заставляет даже самое странное заявление звучать абсолютно обоснованно. "Теперь моя очередь".
"Она была внутри моего живота, Сальваторе. Это не считается".
"В моей книге — считается".
Я вздыхаю и беру его лицо между ладонями. "Что происходит? И не говори мне "ничего", потому что я слишком хорошо тебя знаю. Так что выкладывай".
Он долго смотрит на меня, потом закрывает глаза. "Я боюсь, что она меня не полюбит".
"Что?" Я крепче прижимаюсь к его щекам и слегка качаю головой. "Конечно, она будет любить тебя, малыш. Ты же ее отец".
Глаза Сальваторе открываются, и хотя он ничего не говорит, я вижу беспокойство в глубине его янтарных глаз.
"Она будет любить тебя", — повторяю я и прижимаюсь губами к его губам. "Она будет чертовски обожать тебя. Как и я".
"Ты обещаешь?" — шепчет он мне в губы.
"Обещаю". Я протягиваю руку и кладу ее на голову нашей дочери, зачесывая назад короткие светлые пряди. "Просто посмотри на нее. Она уже любит тебя безоговорочно".
Он смотрит вниз на ребенка, спящего у него на груди. Глаза Мии открываются, и мгновение спустя два янтарных взгляда сталкиваются.
И тут мой муж улыбается.
