Илария берет свое пальто, сжимает мое плечо. "Позвони мне, если тебе нужно будет поговорить. Я заеду сегодня вечером, чтобы узнать, как дела у Алессандро".
Глава 17
Я просыпаюсь от покалывания в основании черепа и мгновенно осознаю, что кто-то наблюдает за мной. Мне даже не нужно открывать глаза, чтобы понять, что это Сальваторе.
"Который час?" бормочу я.
"Три часа дня".
Боже, его голос оказывает еще более разрушительное воздействие на мой полусонный мозг. Глубокий и сексуальный, он вызывает у меня желание зарыться под одеяло и просто впитывать звук его баритона. Не слова, а тембр. Интересно, опускается ли его тембр еще ниже, когда он занимается сексом? Нет, я не пойду в эту кроличью нору.
Я несколько раз моргаю, прежде чем полностью открыть глаза, и вижу, что Сальваторе прислонился плечом к дверной раме, рукава его черной рубашки закатаны до локтей, а две верхние пуговицы расстегнуты.
"Ты проверил ребят?"
"Да. Они в порядке". Он смотрит на Курта, который свернулся калачиком на подушке над моей головой. "Ты в курсе, что твой кот спит, прикрыв хвостом лицо?"
"Он делал это с самого начала. Я пыталась заставить его спать у изножья кровати, но это не помогло".
"Тебе стоит попробовать еще раз".
"Почему?"
"Потому что когда ты переедешь в мою комнату, я не хочу, чтобы кот был на моей кровати".
"Я не планирую переезжать в твою комнату".
"А я планирую, Милен".
Он уходит, а я сжимаю свои бедра вместе, презирая себя за то, что хочу проводить каждую ночь в его постели.
Я вспоминаю эпизод в лифте и то, как приятно было прижиматься к его телу, его член прижимался к моей киске. От одной мысли о стоне, который мне пришлось подавить, меня выворачивает наизнанку. Я изо всех сил стараюсь не поддаваться желанию побежать за ним и прыгнуть в его объятия. Вместо этого я иду в ванную, чтобы вымыть волосы.
Подняв душевую лейку, я опускаю ее вниз, пока струя воды не упирается в мою киску, и ввожу палец свободной руки внутрь моей ноющей сердцевины. Я позволяю волнам наслаждения захлестнуть меня, дрожа от восторга, представляя перед собой Сальваторе, его палец во мне вместо моего собственного. Я кончаю со стоном.
* * *
Во время позднего обеда я отправляю сообщение Бьянке, спрашивая, что у нее нового. Я также пытаюсь позвонить Андреа, но она не отвечает. Сальваторе нигде не видно. Вероятно, он либо спит, либо сидит в своем кабинете, замышляя месть ирландцам. Покончив с едой, я отправляюсь в лазарет, чтобы проверить раненых.
Кивнув дежурной медсестре, убирающей в шкафчик лекарства, я подхожу к Алессандро, который лежит на кровати в самой дальней части палаты. Он листает свой телефон, но когда я подхожу, он опускает устройство.
То, как его глаза впиваются в мои, крайне тревожно. Как будто он анализирует каждое мое действие и реакцию. Взгляд его глаз говорит о том, что он готов ко всему, и я заметила, что он так поступает со всеми. То, как он наблюдает за людьми с таким пристальным вниманием, нервирует.
Однажды я встретила другого мужчину, ветерана войны, который вернулся из своей пятой командировки в Афганистан, с почти таким же взглядом в глазах. Он вел себя так, словно все еще находился на вражеской территории, готовый сражаться с повстанцами, прячущимися за каждым углом.
"Как себя чувствуете?" спрашиваю я, проверяя его капельницу. Он не отвечает, а просто смотрит, как я заменяю пакет с физраствором и делаю запись в карте у изножья кровати.
"Хорошо", — наконец говорит он.
"О." Я театрально хмурюсь. "Он разговаривает".
Алессандро одаривает меня еще одним из своих мрачных взглядов, а затем берет свой телефон и продолжает листать. Я закатываю глаза и направляюсь к соседней кровати.
Я как раз меняю повязку на бедре Паскаля, когда телефон в моем заднем кармане вибрирует. Вероятно, это Андреа, поэтому я оставляю его звонить и продолжаю перевязывать рану. Однако как только звонок прекращается, он начинается снова. Я закрепляю повязку и достаю телефон. На экране высвечивается имя Сальваторе.
"Где. Ты?" — выкрикивает он, как только я отвечаю на звонок, его голос смертельно тих.
"На одиннадцатом этаже. Что?"
Он повесил трубку. Что-то случилось? Я собираю медицинские принадлежности и несу их в другой конец комнаты. Когда я возвращаю неиспользованные бинты в шкаф, дверь справа от меня с грохотом открывается, и внутрь заходит Сальваторе. Я никогда не видела, чтобы он выходил из пентхауса в чем-либо, кроме безупречного костюма или без протеза, но сейчас на нем только треники и он опирается на костыли. Судя по удивленному выражению лица Паскаля, это не совсем обычное явление. Как только глаза Сальваторе находят меня, он направляется в мою сторону. Он не останавливается, даже когда оказывается почти передо мной, и я отступаю назад, пока не врезаюсь в стену.