— А я скорее всего найду себе нового психоаналитика, — она беспечно махнула рукой, — может, тогда мне удастся узнать, кто мои родители. Я и дальше буду работать на МОБП, пока не найду что-нибудь получше. Впрочем, так далеко я еще не заглядывала, — беспечно махнула рукой Тесс, желая лишь одного: уйти от опасной темы.
— Ты ничего не сказала о нас. А как же мы?
— Мы? — Тесс растерялась. — Что ты имеешь в виду?
— Нас связывают любовные отношения, у нас роман, не так ли? Поэтому я и говорю — мы, — объяснил Люк.
— А… — начала Тесс и смущенно смолкла. Люк провел рукой по ее волосам, по щеке…
— Я сказал что-то не то? — спросил он.
— Люк, честно говоря, я весь день думала о нас и решила, что мы не должны…
— Ты хочешь разбить мое сердце?
— Нет, но все так сложно, так запутанно…
— И не говори, — кивнул согласно Люк. — Значит, в твоих планах на будущее для нас не нашлось места?
Тесс с серьезным видом посмотрела на него.
— Люк, я не знаю, что случится завтра, а ты говоришь о каких-то планах. — Тесс удрученно вздохнула. — Все вокруг меняется с головокружительной скоростью. Иногда мне кажется, что даже земля стала быстрее вращаться. Привычные, хорошо знакомые вещи кажутся теперь новыми и необычными. От этого захватывает дух и немного, как от шампанского, кружится голова.
— Представь, у меня тоже.
Тесс в порыве чувств обвила руками его шею.
— Я рада, что это происходит не только со мной. — Она положила голову ему на грудь.
Люк нежно посмотрел на Тесс. Господи, она просто прелесть! Он поцеловал ее волосы, коснулся губами щеки и покрыл поцелуями ее глаза и шею.
— Люк, послушай…
— Да?
— Мне кажется, что за нами наблюдают, — сказала Тесс.
— Кто? — Люк удивленно оглянулся.
— Люди Болдуина, — усмехнулась она. — Ты же сам его попросил устроить за мной слежку. Я ведь не ошибаюсь?
Люк поначалу опешил, а затем на его губах появилась улыбка.
— — Ты и это успела выяснить? Забудь о них. Я знаю тут одну беседку, увитую плющом, которая нас надежно укроет от посторонних глаз. Никакая специальная оптика не поможет.
Тесс тихо застонала, когда он прильнул к ее шее и его горячие губы начали ласкать нежную кожу.
— Я предлагаю заняться любовью прямо здесь, среди роз. Тишина, над нами бездонное небо, усыпанное яркими звездами, куда уж более подходящий пейзаж?!
— Чудесно! — Тесс почувствовала, как тело становится легким, как сознание обволакивает сладкий дурман и она совершенно теряет голову в объятиях Люка.
Утром Люка одолевали противоречивые мысли. Заниматься любовью с Тесс — это одно, но не поступает ли он опрометчиво, раскрывая ей душу и доверяя свои секреты? Он напряженно думал об этом, расхаживая по столовой.
Но сомнения оставили его, как только он увидел Тесс. Тени, пролегшие у нее под глазами, усиливали чистую, хрустальную синеву глаз. Тесс явно не выспалась и от этого казалась хрупкой, беззащитной и совсем юной. На Люка нахлынула волна нежности, когда она приблизилась к нему.
Люк притянул ее к себе, прижал к груди и стал целовать, сгорая от страсти, которая не ушла из его сердца и тела после восхитительной близости в розовом саду. Они забылись в объятиях друг друга, и их поцелуи не прекратились даже тогда, когда часы у него на руке издали звуковой сигнал, возвещавший о том, что наступил новый час.
— Нельзя так терять голову, — переведя дыхание, сказала Тесс. — Мы оба рискуем попасться, а это ни тебе, ни мне не уменьшит проблем.
— Ничего не могу с собой поделать. Когда я тебя вижу, я теряю голову, — признался Люк.
Тесс засмеялась. Ее веселый, мелодичный смех зазвучал в тишине, как переливчатый звон колокольчиков.
В такие минуты Люк застывал на месте, упиваясь звуком ее голоса, и в душе у него поднималась радость, от которой замирало сердце. Ее смех пьянил его, как и ее поцелуи, и ему хотелось наслаждаться им бесконечно. Иногда он нарочно ее смешил, чтобы только вновь услышать ее волшебный смех.
Часом позже он вбежал по ступенькам в здание, где располагался офис «Мэнсфилд и Ропер». Его губы еще ощущали сладкий вкус поцелуев, а руки — тепло ее тела. Мысли о работе — кому позвонить, что нужно сделать в первую очередь — не занимали его, он думал только о Тесс. Идя по коридору, он машинально улыбнулся и кивнул Кэрол, у которой за каждым ухом было по карандашу и руки нагружены до самого подбородка толстенными юридическими справочниками. Точно так же он поздоровался с Харриет, своей немолодой секретаршей, с лица которой никогда не сходило суровое выражение. Люк уже было зашел к себе в кабинет, когда она, остановив его, всунула ему в руки десяток сообщений, поступивших на автоответчик к этому часу. Только тогда Люк очнулся и его лицо осветилось не дежурной, а открытой улыбкой. Поблагодарив Харриет, он указал рукой на новый кактус, появившийся у нее на столе, который и без того был весь заставлен разными горшочками и плошками с растениями, и заметил:
— Очаровательный! Просто прелесть! — После чего направился к себе.
Усевшись в кресло за большой стол из красного дерева, он удовлетворенно вздохнул. Затем выдвинул верхний ящик и достал оттуда две небольшие фотографии Тесс, которые он показывал Барбаре Карсвелл. Первая была увеличенной копией снимка, который Люк взял из полицейского архива. Десятилетнюю Тесс Алкотт задержали за магазинную кражу и доставили в участок. Она плотно сжимала губы, хмурила лоб, чтобы не показать виду, что ей страшно, но глаза, в которых застыл испуг, выдавали ее настоящие чувства. Тесс научилась с актерским мастерством владеть своим лицом, но ее глаза всегда — и тогда, и сейчас — не могли скрыть правды о том, что творится у нее в душе.
Отложив в сторону эту фотографию, Люк взял со стола другую. Ее сделали люди Лероя, которые вели наблюдение за Тесс. Снимок был удачный, хотя и грустный. Тесс стояла у раскрытого окна в комнате Элизабет и смотрела вдаль. На первый взгляд могло показаться, что она наслаждается видом зеленых рощиц и лугов обширного имения Джейн Кушман, но на самом деле ее глаза не видели этой красоты. В них застыло выражение какой-то беспомощности, а может быть, отчаяния, словно она мучительно пытается или что-то вспомнить, или же разобраться в своих чувствах, но ни то, ни другое ей не удается, и от этого она страдает. Тесс на этой фотографии выглядела подавленной и одинокой.
Люку были знакомы эти чувства. Долгие годы он жил, не веря ни в искренность людей, ни в свое сердце. И сейчас, после стольких лет одиночества, он неожиданно и с изумлением обнаружил, что стал совершенно другим человеком, что все это время ему была нужна Тесс, только она, а не другая женщина. Пусть она великолепная актриса, пусть мошенница, но ее душа чиста, как прозрачная капля утренней росы. И душа, словно в зеркале, отражается в ее глазах в те мгновения, когда она забывает о своей роли, как, например, вот на этой фотографии, и становится сама собой. Ее глаза не лгали ему и тогда, когда она сгорала от страсти в его объятиях.
Люк потянулся в кресле, вспомнив вчерашнюю ночь. Чувства, которые и он, и она испытывали друг к другу, были искренними, они шли от сердца. Неожиданно он понял, что боль одиночества, с которой он жил последние двенадцать лет, оставила в его сердце глубокую рану, которая еще долго будет напоминать о себе. Люк вспомнил, как страшно переживал, когда его романы с Дженнифер, Эллен и Марго окончились неудачно. Люк честно пытался найти оправдания женщинам, предавшим его, и строго судил себя самого. Он искренне считал, что причина их ухода заключена в нем самом. Естественно, своими переживаниями он ни с кем не делился, поскольку не было никого, кому бы он мог довериться.
Наверное, все же он унаследовал от своих родителей гораздо больше черт характера, чем предполагал. Как часто говорил его отец, Мэнсфидды никогда не показывают слабость и свои эмоции; Мэнсфилды всегда уверены в себе и никогда не сдаются; чувства никогда не должны брать верх над разумом.