— Я уже говорила, но могу еще раз повторить: я восстанавливаю жизненные силы.
— Никогда бы не подумал, что женщина может столько осилить! — восхищенно произнес он.
— Люк, ты смеешься надо мной! Ночью и утром ты, ненасытный, выпил из меня все соки. Я не знаю, как ты восстанавливаешь свой уровень тестостеронов, а мне надо как следует подкрепиться. Все, хватит обсуждать мой аппетит!
— Это я-то выпил из тебя все соки? Так-так. — Брови Люка взлетели вверх. — Не скромничай, сегодня утром в душе ты тоже проявила инициативу. Я, бедный, обессилел после первого раза, а ты…
— Все, хватит об этом. — Лицо Тесс залилось краской. — Ты же знаешь, у меня до тебя никого не было и, может быть, я действительно что-то делаю не правильно. Я исправлюсь!
— Ну, я бы так не сказал, — улыбнулся Люк.
Он со смехом поднялся с кресла и, подав Тесс руку, повел ее на открытую террасу.
Тесс с наслаждением набрала полную грудь свежего воздуха, зажмурившись под лучами яркого солнца, щедро заливавшего в утренние часы своим светом это крыло особняка. И в эту секунду появился Ходжкинс. Он подошел к ним и с обычной холодной чопорностью на лице доложил, что прибыл доктор Ванштейн и что сейчас он находится в одном из кабинетов и хочет встретиться с мисс Алкотт.
— Мы пойдем вместе, — быстро сказал Люк.
— Спасибо, но я думаю, что это ни к чему.
Люк крепко сжал ее ладошку и твердо произнес:
— Я не хочу разлучаться с тобой даже на миг.
Тесс, ошеломленная такой решимостью, не нашла ни сил, ни веских аргументов, чтобы возразить.
Рука Тесс покоилась на руке Люка, когда они вошли в кабинет. Берт стоял спиной к двери и внимательно разглядывал в окно подъездную дорожку, ведущую к главному входу особняка. Он был в больших очках в толстой роговой оправе и в парике, напоминающем львиную гриву, — он по-прежнему тщательно копировал облик профессора Ванштейна.
— Привет, Макс! — оживленно воскликнула Тесс. — Как долетел? С возвращением домой!
Берт резко обернулся, и его лицо осветилось лучезарной улыбкой. Казалось, он даже не заметил, что рядом с ней стоит Люк.
— Тесс, я сегодня видел утренние газеты. Невероятно! В это просто трудно поверить. Почему ты не позвонила мне?
— Джейн объявила о своем решении в среду вечером, тебя уже не было в Нью-Йорке. Для меня это тоже стало полной неожиданностью, Макс. А потом все так завертелось, у меня просто не было времени связаться с тобой, — начала оправдываться Тесс.
— Я так рад за тебя, — сказал Берт, взяв ее руку в свои ладони. — Естественно, я рад и за миссис Кушман. Наконец-то семья воссоединилась! Скажи мне, теперь-то ты знаешь, что ты — это Элизабет?
— А что мне остается делать, Макс! Доказательства настолько очевидны, что было бы глупо сомневаться.
— Поначалу Тесс не хотела никого из нас слушать. Но в конце концов мы убедили ее. Джейн и я в большом… э… долгу перед вами, доктор Ванштейн. — Слова давались Люку с явным трудом.
— А, мистер Мэнсфилд, — Берт сделал вид, что только что заметил Люка. — Если уж и вы подтверждаете, что моя пациентка не кто иная, как Элизабет, то у меня исчезли последние сомнения.
— Прекрасно, — выдавил из себя Люк.
— Макс, что тут было, ты даже не представляешь! — Тесс быстро завладела вниманием Берта, чтобы отвлечь его от Люка, который вел себя как-то неестественно, был напряжен, скован. Что с ним? Но времени на раздумья у нее не было, поэтому она затараторила без остановки; — У меня такое чувство, будто в этот уик-энд здесь побывала добрая половина всех жителей нашего штата. Джейн… э… я хочу сказать — моя бабушка, — так вот, она лично представила меня каждому из гостей. И еще, она хочет, чтобы я завтра подписала какие-то документы, которые хранятся у Люка в офисе. Кроме того, она собирается написать новое завещание, и ко мне перейдет наследство Элизабет. Ой, что я говорю! Конечно же, речь идет о моем наследстве. Послушай, Макс, ты не мог бы заскочить сюда завтра, скажем, часам к двум, к этому времени мы уже вернемся и все вместе отпразднуем это событие?
На лице доктора Ванштейна появилась сахарная улыбка.
— Для меня это большая честь. Спасибо, Тесс. Хоть я и не большой любитель праздничных возлияний, но мне будет приятно поднять бокал шампанского за твое будущее.
— О Макс, спасибо, — горячо воскликнула Тесс. — Завтра я хочу собрать близких и друзей. А тебе, Макс, я многим обязана. Если бы не ты, то мне бы никогда не найти своих корней.
— А что с твоей памятью? Тебе удалось что-нибудь вспомнить? — спросил Берт, проявляя профессиональный интерес.
— Какие-то обрывки, смутные и неясные видения… Но самое главное, Макс, я вспомнила своих родителей, их лица, еще некоторые существенные детали, которые помогли Джейн признать во мне свою внучку. К сожалению, их пока немного… Но я надеюсь, что в один прекрасный день память вернется ко мне.
— Безусловно, я всегда был уверен в этом. Раз ты теперь у себя дома, то все твои обрывочные воспоминания сольются в одно целое, и тогда восстановится вся картина. Такие случаи бывали в моей практике, они-то и давали мне надежду.
— Да, Макс, вот еще что. — Тут Тесс повернулась к Люку. — Ты не мог бы оставить нас одних на пару минут, нам надо поговорить. Это личный, конфиденциальный разговор пациента с врачом. Хорошо?
Если бы в данной ситуации Люк мог испепелить ее взглядом, то это он сделал бы с превеликим удовольствием. Однако, чтобы не вызывать подозрений у Берта, Люк добродушно улыбнулся.
— Да-да, конечно, — произнес он и отступил к двери.
Берт выждал, пока за закрытой дверью стихнут шаги Люка, и громко расхохотался.
— Тесс, детка, ты просто великолепна! Как, черт меня побери, тебе удалось все это провернуть? С таким блеском, с такой легкостью, а?
— Берт, я всегда говорила, что терпение — великая вещь. Когда доказательств набралось достаточно и они перевесили чашу сомнений, то Джейн Кушман сразу же дала мне примерить ожерелье Фарли.
— Ого-го! — радостно заревел Берт. — Я не сомневался, что ты справишься с этим делом. Хвалю!
— Берт, право же, мне как-то неловко. Не вгоняй меня в краску! Это не только моя заслуга — мы вместе работали. — Тесс потянула его за рукав, увлекая от окна на середину комнаты, и заговорщически зашептала:
— Послушай, я говорила серьезно насчет завтра. Как только завтра я подпишу бумаги, то буду купаться в золоте и могу швыряться пачками баксов направо и налево. Но это еще мелочь по сравнению с тем богатством, которое на меня свалится, когда старушка сыграет в ящик. Так вот, завтра мы улучим минутку, чтобы остаться наедине. На мне будет ожерелье. Мы его подменим дубликатом — тем, что ты принесешь с собой. Так что можешь считать, что ты обеспечил себе спокойную и богатую жизнь до конца своих дней.
— Отлично, детка. Мне надо кое-что обдумать. Итак, завтра мы встречаемся в два. Но меня беспокоит этот Мэнсфилд. С чего это он сегодня такой дерганый? Он нам не спутает все карты?
Тесс негромко рассмеялась:
— Берт, теперь его нечего бояться — он у меня на коротком поводке. Я уже до такой степени закрутила мозги мужику, что он сам не знает, куда идет, что делает, что видит… А нервничает и злится от того, что твой приход сорвал его планы. Мы, видишь ли, беседовали с ним, когда дворецкий доложил о тебе, прервав нас на самом интересном месте.
Берт грубо хохотнул.
— Нет, Берт, он сейчас не опасен, — твердо закончила Тесс.
— Девочка моя, да тебе просто цены нет! Ты все продумала, у тебя все схвачено. — Берт направился к двери, но внезапно остановился и вновь похвалил Тесс:
— Одно слово — умница! Ты показала себя настоящим профессионалом.
— Берт, что я могу сказать? Спасибо тебе, моему учителю.
— Что ж, детка, до завтра. И все же будь начеку, слишком многое поставлено на карту.
Он ухмыльнулся и вышел из кабинета.
Ближе к вечеру гости начали разъезжаться. В начале шестого Джейн, Люк и Тесс, стоявшие на ступенях парадного подъезда, помахали на прощание рукой вслед последнему отъехавшему лимузину.