– Андрей! – хриплым голосом позвала она.
Испуганно оглянувшись в сторону молчаливого коттеджа, Дина поспешила убраться с лужайки. Она добрела до автомобиля, привалилась к нагретому железу всем телом. Голова просто раскалывалась. Пальцы сомкнулись на ручке машины, но дверь не поддавалась.
– Андрей, пусти, – прошипела девушка, дергая изо всех сил. – Надо убираться! Я попалась!
– Золушка, твою мать! – глухо раздалось из паркетника. – Ты чего так долго? Я чуть не сдох от этого заклинания! Мне даже не пошевелиться.
– Да уж постарайся! – воскликнула Дина, внимательно наблюдая за домом. Ей показалось или она видела движение? Ох, как болит голова! – Я говорю: меня застукали! Ты обещал, что никого не будет. Но там был один…
Блин! Она приставала к нему! Готова была свалить первого встречного на месте и сорвать с него и с себя одежду! Что с ней?
Щелкнул замок, дверь поддалась, Дина с облегчением плюхнулась на сиденье. Андрей с трудом дышал, лицо его было очень бледным.
– Откат, – объяснил он. – Я не могу сейчас водить, садись на мое место.
– Что?! – испуганно взвизгнула Дина. – Я не умею! И вообще, у меня башка болит так, словно сейчас взорвется!
– Тогда мы влипли, – блондин закрыл глаза. – Если в доме кто-то был…
– Нас убьют? – в ужасе прошептала Дина, прижимая ладонь к больной голове.
– Дура, – прохрипел Андрей. – Может, это гость. Эти не станут связываться. Лишь бы не ученик. Алмаз не знал о тебе. Мало ли о чем мы тоже не знаем. Или о ком. Видишь кого-нибудь?
– Нет, – Дина осторожно выглянула в окно.
Девушка хотела закрыть замок на двери, но обнаружила, что все еще держит в кулаке мелкий невзрачный цветочек противного желтого оттенка.
– Вот дрянь! – выругалась она, показывая растение куратору. – А там показалось, что я прекраснее этого цветка в жизни не видела!
Дина хотела отбросить его, но Андрей неожиданно кинулся на нее, прижимая к стеклу. У парня при виде цветка словно открылось второе дыхание. Девушка испуганно пискнула, в голове пронеслась дурная мысль, что парень мог надышаться так же, как она в оранжерее. И полез с поцелуями. Но нет. Он просто вырвал стебелек из ее руки и поспешно замотал в подвернувшееся под руку бумажное полотенце так, что образовался большой кокон. И без сил рухнул на сиденье.
– Я же тебе говорил, ничего не трогать в оранжерее! – крикнул он. – Вот за это могут и убить! Зачем ты сорвала его? Сумасшедшая! Лезь сюда! Будешь нажимать на педали, а я буду рулить.
Дина взвизгнула от страха и полезла Андрею на колени. Взревел мотор. Парень говорил, на что жать, Дина босыми ногами нащупывала нужные педали, порой путалась. Машина вихляла по дороге, с трудом входя в поворот.
На зеленую лужайку неторопливо вышел молодой человек. Задумчиво покрутил красную трубочку в длинных тонких пальцах с узловатыми суставами. Услышав далекий грохот сбитых мусорных баков, иронично улыбнулся. Гиза спряталась в нагрудном кармане. Респиратор, запачканный пятнами губной помады, болтался на шее. Парень присел на корточки, разглядывая мокрые туфли на высоких шпильках.
– Руслан, – позвал парня абсолютно лысый мужчина.
Парень резко выпрямился и развернулся к отцу.
– Ты рано, – поспешно сказал он.
– Сработала сигнализация, – устало объяснил Алмаз. – Пришлось срочно возвращаться. Но я знал, что голосованием Круга кто-нибудь воспользуется. Что с оранжереей?
– В оранжерее все хорошо, – быстро ответил Руслан. – Это была обычная воровка. Хотела стащить это.
Он показал алую трубочку. Алмаз понимающе хмыкнул:
– Сапфир не унимается. Придется ему ответить. А что с воровкой?
– Все, что осталось, – Руслан показал на туфли.
Алмаз удивленно приподнял густые брови:
– А может, и не Сапфир. Он не допустит в своем окружении подобной дешевки. Может, Хрусталь? Старушке нравится брать под крылышко сирых и обездоленных. Только зачем ей золотой барьер?
Руслан безразлично пожал плечами. Мужчина окинул его внимательным взглядом с головы до ног:
– Ты из оранжереи? Как новый шарып? Папоротник зацвел?
– Шарып убойный, – кисло усмехнулся парень. – Но он не сработал. Мне кажется, это и не шарып вовсе, а скорее любовное зелье.
– Вижу, – ядовито качнул головой отец, рассматривая помаду на респираторе. И вздохнул: – Жаль. Придется добывать новый рецепт. Хотя… Любовное зелье, говоришь? Тоже пригодится. Запакуй и подпиши. А гизу золотого барьера положи на место.