А затем еще одна слеза, но она скатилась из глаза Купера.
— Ты говоришь «да»?
Мне не нужно было задумываться над вопросом. Я хотела открыть рот и сказать: «Да. Да, я выйду за тебя, Купер». Но всё, что я могла сделать — это отчаянно кивнуть головой. Слезы непростительно покатились, и я хотела увидеть его лицо, но оно превратилось в размытое пятно.
Купер отставил свечу в сторону, достал носовой платок и протянул его мне.
— Я подготовился, — сказал он с легкой усмешкой. — Вытри слезы, любимая. Ты захочешь увидеть следующую часть.
Взяв платок, я посмотрела на Купера, который надел кольцо на мой палец.
— Ого! — свет от свечей отражался от бриллианта, придавая ему сверкающий блеск, и я улыбнулась, потому что, если честно, даже если бы он потратил свой последний четвертак на кольцо из автомата со жвачками и одел его мне на палец, я бы лелеяла его точно так же. — Оно красивое, Купер.
— Да, но оно ещё красивее, когда находится на твоем пальце.
После того, как надел прекрасное кольцо на палец моей левой руки, он встал. Я крепко обняла его:
— Я так люблю тебя, Купер.
Из-за меня он практически потерял равновесие и сделал пару шагов назад, чтобы восстановить контроль.
— Ничего себе, детка. Я практически уронил тебя, — он усмехнулся мне в ухо.
— Мне плевать. Мне нужно держать тебя крепко. Боюсь, ты не настоящий.
Купер ответил хриплым шепотом:
— Я реален, детка, — он отстранился и заглянул в мои глаза. — Я хочу поцеловать тебя.
— Тогда поцелуй меня.
Он не раздумывал. Как только я сказала последнее слово, его губы были на моих. Он ласкал мои губы своими медленными, точными движениями, и от этого мои чувства кипели, как вода на открытом огне. Почувствовав, что мои колени подгибаются, он поднял меня и понёс к дивану, не отрываясь от меня. Он положил меня на спину, и мы томно и страстно целовались, а затем быстро и отчаянно. Он перешел от моих губ к шее, затем к уху, оставляя позади пылающую дорожку.
— Лили, детка, заниматься с тобой любовью будет раем. Настоящим раем, — он мягко застонал. — Наша брачная ночь должна стать нашим первым разом. Нам надо остановиться. Это старомодно, я знаю, но мне плевать. Ты — подарок, и я хочу развернуть тебя, когда ты станешь моей женой.
Хотела бы я передать, как сильно любила этого мужчину. Я коснулась его лица и молилась, чтобы он увидел.
— Я прошла бы через всё это снова, даже если бы это означало, что у меня было только одно мгновение с тобой, — сказала я.
Он провёл дорожку поцелуев своими губами:
— Ты застряла со мной, малышка.
Слезы не останавливались, пока он целовал меня ещё и ещё.
— Просто пообещай мне кое-что, любимая.
— Что?
— Обещай, что у нас не будет долгой помолвки. Думаю, я могу умереть от желания.
Я снова засмеялась:
— Никакой долгой помолвки. Давай поженимся на следующей неделе.
Он приподнялся, чтобы оценить мое выражение лица:
— Ты серьезно?
— Да. Мне не нужно ждать недели или месяцы, Купер. Мне не нужна шикарная свадьба или большое представление. Мне нужен только ты, — я внимательно всматривалась в его лицо, молясь не найти сомнений или опасений. Переживая о том, что он может сказать, я молча жалела, что сказала это. Возможно, он не хотел жениться так скоро.
— Детка, — пробормотал он, пока разглядывал меня внимательно, изучая и запоминая. Это заставило меня почувствовать себя желанной и обожаемой, пока его глаза внимательно считывали меня, как открытую книгу, не торопясь, рассматривая все мои многочисленные страницы мыслей и чувств. — Я женился бы на тебе сию минуту. Завтра. Когда угодно. Где угодно. Если ты хочешь выйти замуж на следующей неделе, тогда на следующей неделе мы женимся, — он начал осторожно осыпать поцелуями мое лицо, плечи, руки. — Я говорил тебе, как сильно тебя люблю?
— Нет, последние две минуты.
— Я люблю тебя больше, чем утро любит росу.
Глава 25
— Так, когда я познакомлюсь с этим твоим мужчиной? — спросила Мэгги через стол. Она через соломинку попивала свою диетическую колу, а затем приступила к безжалостному утоплению картошки фри в майонезе, которого в избытке налила себе на тарелку. Я с трудом пыталась не дать этому зрелищу испортить мне аппетит, но, думаю, моё отвращение, должно быть, было очевидным, поскольку она продолжила издавать провокационные звуки, пока окунала в лужицу, которая теперь занимала большую часть её тарелки, ещё один ломтик картофеля. — Ммм, вкуснотища.