Сергей Зверев
Украденный атом
Глава 1
Корыстолюбие отнимает самые заветные чувства – любовь к отечеству, любовь семейную, любовь к добродетели и чистоте.
Германия, весна 1993 года
Западная группа войск, инженерно-саперная часть
– Если и действовать, то сегодня, – проговорил командир роты капитан Анатолий Грицук, только что с особой страстью затянувшийся очередной сигаретой.
– А другого шанса у нас и не будет. Отправка завтра, – сказал техник роты прапорщик Резван Гусейнов.
– Значит, через пару часов начинаем, да?
– Не вопрос, – согласился прапорщик.
Эти вот должностные лица, как уже не раз бывало за месяцы пребывания в инженерно-саперной части, решили немного принять на грудь. Они только что покончили с утомительной подготовкой второй партии груза и разместили ее на бронетранспортере МТ-ЛБВ. Ядерные боеприпасы будут вывезены отсюда завтра утром, а до него еще целая ночь. Но на этот счет у них были свои планы.
– Не знаю. Затея гиблая, – засомневался Грицук, туша уголек сигареты об стол. – Но, зараза, больно уж многообещающая.
– Что, поджилки затряслись? Да все нормально будет. Здесь мы находимся в полной сохранности. Под попечительством государства, так сказать. При таких деньгах ты не просто свалишь отсюда, а исчезнешь со всех радаров, будь уверен!
– Выразительная мысль, – сказал капитан, хлопнул очередную рюмку, нахмурился и спросил: – А что с дневальным будем делать?
– Усыпим, – выдержав недолгую паузу, сказал Гусейнов, медленно погладил усы и тоже выпил.
– Чаек ему подадим со снотворным?
– А почему бы и нет? Проверенный метод, хоть и дешевый, – сказал Гусейнов, тихонько хохотнул и разлил по стаканам остатки водки.
– Отлично, – заявил капитан и потряс стаканом. – Завари чаек покрепче и засыпь ему ударную дозу. Это действительно дешево, быстро и сердито. В общем, опои до беспамятства. Ты это умеешь. Потом свяжи этого спящего красавца и затащи куда-нибудь, а я в это время часового сниму.
– Пока их кто-то найдет, мы уже успеем унести отсюда ноги, а заодно и наши мины, – проговорил Гусейнов.
Грицук аж облизнулся, прикидывая радужные перспективы, открывающиеся перед ним. И все же он волновался. Мало ли что могло приключиться.
– Слушай, насчет дневального… – начал было он, но прапорщик перебил его.
– Что, совесть взыграла, грех на своих руку поднимать, да? – осведомился он.
Капитан был выходцем с Украины, а его собутыльник – родом из Азербайджана. При таком раскладе словечко «своих», вылетевшее из уст Гусейнова, показалось командиру роты в корне неверным, но, чего греха таить, изрядно развеселило его.
– Да ну тебя, ерунду не мели. Я про другое, – отмахнулся Грицук. – Вот напоим мы его чаем, и что? Ведь расследовать это дело будут не самые последние идиоты. Тут же как дважды два просчитают, кто и что, сразу поймут, что это мы с тобой ядерные мины и увели.
– Поймут обязательно. Но для нас важно, как быстро это произойдет. Пока тела найдут да сообразят, что именно пропало, пройдет немало времени. В худшем случае бросятся они за нами следом, тогда постреляем по ним для острастки. Задницей рисковать ради казенных игрушек никто не решится. Не те сейчас времена, чтобы героев из себя корчить.
– Да ладно, все, уговорил, родной, – заявил командир роты и похлопал прапорщика по плечу. – Ну что, тогда через пару часов встречаемся на месте и начинаем действовать?
– По стопке для храбрости мы уже приняли, по второй, за удачу, тоже.
– Теперь по третьей, за святой дух, так?
– Да, – согласился мусульманин Гусейнов и добавил: – Всем известно, что атеистов в окопах не бывает.
Капитан и прапорщик чокнулись и опрокинули стопки.
Берлинская стена к этому времени была разбита, расписана вычурными рисунками и разобрана по камушку туристами, нахлынувшими в Германию, теперь единую. Все они норовили оставить при себе такой вот символ недавнего прошлого. Представители ФРГ и СССР подписали договор об окончательном урегулировании в отношении Германии, согласно которому советские войска должны были уйти оттуда в течение четырех лет.
В феврале девяносто первого в обстановке строжайшей секретности первые десять ядерных фугасов были перевезены на аэродром 6-й гвардейской истребительной авиационной дивизии под Мерзебургом, там погружены на транспортный самолет и успешно доставлены в СССР. Через полгода туда отправилась вторая партия.
Практически весь личный состав, охранявший груз, вернулся на родину. К девяносто третьему году в инженерно-саперной части остались одна рота и управление.