И они пошли. С каждым шагом рюкзак, казалось, весил все больше, она умудрилась пару раз подвернуть ногу, но обошлось без травм, к концу пути только мозоль на пятке образовалась. Хотелось есть и в душ, но последняя радость никому из них не светила в ближайшее время.
Озеро осталось позади, они углубились в лес. Тот не выглядел очень уж пугающе: деревья не частили, между ними вполне можно было пройти, и в целом место походило скорее на лесопарк, чем на настоящий лес. Рядом с ее родным городом имелись куда более дикие места. Она туда не ходила, но мимо проезжала.
Немного озадачил камень, похожий на полуразрушенную могильную плиту. Она бы и не заметила, если бы громко не каркнула ворона, сидевшая на нем. Но подойти ближе и рассмотреть ей не дали: Клим окликнул и попросил не отставать.
Он и оба его приятеля были в шумном восторге от леса и называли его «настоящей дикостью». Одно слово – москвичи.
Все начало налаживаться, когда они, наконец, выбрали место для стоянки. Даже просто скинуть на землю рюкзак стало настоящим блаженством, а уж сесть на поваленное дерево и вытянуть гудящие от непривычной нагрузки ноги – и того круче.
Но вскоре выяснилось, что у них одна палатка, то есть спать им предстояло всем вместе.
– Так теплее и аренда выходила дешевле, – объяснил Клим извиняющимся тоном.
Снова подняла голову тревога, но не задержалась надолго, вытесненная другими заботами. Например, оказалось, что никто из ребят толком не умеет разводить костер, и на то, чтобы он разгорелся, ушло больше часа. За это время они сгрызли половину имеющихся в запасе чипсов и сухариков, но после все равно зажарили и слупили все сосиски – их оказалось не так уж много. Чего было много, так это пива и лимонада в банках. А вот из овощей – только пять огурцов, которые к тому же никто не догадался помыть. Чистой воды у них было в обрез – всего одна пятилитровая канистра.
Так что на следующий день у них оставалось только два килограмма картошки, несколько вареных яиц и чипсы с пивом и колой. Это позволяло надеяться, что к обеду ребятам надоест «дикое приключение» и они все же решат вернуться домой.
Но грядущую ночь еще предстояло как-то пережить. Бадминтон они отложили на субботу: в сумерках волан было плохо видно, да и ветер мешал. С посиделками у костра и песнями под гитару тоже не сложилось. Во-первых, оказалось, что Глеб практически не умеет играть, да и гитара у него расстроена. А во-вторых, ни с того ни с сего начал накрапывать мелкий дождь. Его пытались игнорировать, но минут через двадцать он все же загнал их в палатку.
Ребята, несмотря ни на что, храбрились и утверждали, что отлично проводят время, а она просто решила дотерпеть до утра в надежде, что завтра им самим все надоест и голод или плохая погода заставят их сократить программу.
А пока они сидели в палатке, слушая монотонное шуршание дождя. Парни играли в карты, а она пыталась посчитать, сколько раз за этот день успела пожалеть о том, что согласилась на поездку. Точного количества вспомнить не смогла, но готова была прибавить еще один: в палатке было одновременно зябко и душно, и как они будут спать здесь вчетвером, она совершенно не понимала.
После пива хотелось в туалет, но выползать в сырую темноту лишний раз совсем не улыбалось, так что оставалось только терпеть до последнего. Она откинулась на свод палатки и вытянула ноги, чтобы максимально ослабить давление на мочевой пузырь, но понимала, что со временем все равно придется выбраться наружу. Но, может быть, хоть дождь закончится к тому моменту? Судя по звуку, он затихал.
Именно тогда сквозь непромокаемый, но довольно тонкий материал кто-то вдруг коснулся ее. Как будто пальцем ткнул. Она инстинктивно отпрянула, осмысливая произошедшее. Показалось? Там ведь снаружи нет никого…
– Зай, ты чего? – поинтересовался Клим нахмурившись.
Они с парнями только что весело гоготали над какой-то шуткой, которую она пропустила.
– Не знаю… Меня как будто кто-то коснулся.
– Да не трогает тебя никто, – проворчал Глеб. – Мы за километр от тебя.
Последнее было явным преувеличением: палатка им досталась не такая уж просторная. Но парни действительно держали дистанцию, то ли не желая злить Клима, то ли чувствуя ее опасения.
– Нет, снаружи. Через стенку.
Она потрогала место, в котором почувствовал тычок, проверяя, нет ли там ветки или чего-то в таком роде.