Джулия, уже стоявшая в дверях, обернулась.
— Скажи, Джулия, твоя беременность. Я хочу спросить, в ту ночь на Гонолулу… мы с тобой тогда действительно были близки?
— Нет, Гидеон, нет, насчет этого ты можешь быть совершенно спокоен. Ты был мертвецки пьян и прохрапел всю ночь рядом со мной. Но от этого не рождаются дети, мой дорогой, а другого случая заиметь от тебя ребенка ты мне не предоставил.
Странно, но насмешливый, хотя и немного дрожащий голос Джулии показался ему печальным. И острое чувство вины и жалости больно кольнуло Гидеона. В конце концов, он сам сунул голову в этот капкан…
Часы в гостиной пробили полдень. Шторм стремительно приближался к центру Большого острова.
Глава 32
— Джек Джордан! Дальше идти нельзя. Ветер усиливается, он может сбросить нас в пропасть! Ты же видишь, животные не хотят идти дальше…
Все озарилось белыми светом молнии, страшный удар грома потряс землю.
Лошадь Эммы жалобно заржала: она упиралась, скользя копытами в жидкой глине, не желая подниматься по головокружительно крутой и узкой горной тропе над обрывом.
Эмма старалась не смотреть вниз. У нее и так кружилась голова.
Джек не останавливался и не отвечал.
Лишенная возможности управлять поводьями, Эмма изо всех сил била пятками в проваленные от усталости бока запаленной лошади:
— Ие-ех! Давай, давай, вперед!
— Слезай с коня! Поведешь его в поводу! — крикнул Джордан.
— Давай, моя хорошая, давай, моя золотая! Еще немножко…
Лошадь подчинилась ее успокаивающе-ласковому голосу.
— Сейчас будет вход в пещеру! Там переждем немного!
Голос Джордана казался диким, как визг койота, ужаленного змеей.
Только к середине дня Гидеон, Кимо и Филипп достигли долины Вайкалани.
Шторм усиливался. Ручьи вышли из берегов. Груды обломанных веток, стволы рухнувших деревьев преграждали им путь. Ветер швырял в лицо пригоршни мокрых листьев…
Небо, набухшее ливнем, черно-лиловое, то и дело рассекали молнии. Гром гремел почти непрерывно, Гидеону казалось, что он и его товарищи, как на войне когда-то, передвигаются под шквальным огнем десятка батарей.
— Горе нам! — воскликнул Кимо. — Великие боги сражаются, они жаждут кровавых жертв!
— Молчи, Кимо! Не накличь еще больших бед! — отозвался Филипп. Как все испанцы, он не любил, когда богов беспокоили всуе.
Гидеон пришпорил коня. «Только бы не опоздать, только бы успеть… Эмма, девочка моя, я спешу к тебе. Потерпи немного!»
Пещера была совсем крохотной, но в ней все же можно было укрыться от ветра и чуть-чуть передохнуть. Эмма растирала озябшие ручонки Махеалани.
— Лани, а что будет с лошадками?
— Все будет хорошо, моя радость. И с лошадками ничего не случится…
Эмма лгала, стараясь быть спокойной. Девочка и так уже была перепугана насмерть.
Джек Джордан, помогая себе локтями, вполз в пещеру.
Было темно, хоть глаз выколи.
Только узкая полоска света позволяла увидеть друг друга.
Джек чиркнул спичкой.
— Пресвятой Боже!
Под ногами у него лежал рассыпавшийся скелет. Лицо Джордана исказилось страхом. Он перекрестился.
— Не пугайся, Джек. Это кости ушедших жрецов. Они не повредят тебе… Тебе надо бояться живых…
— Заткнись, Эмми! Я никого не боюсь. Мне просто противно, поняла? Противно сидеть среди этих дохляков. Тут воняет…
— Это сера, Джордан. Просто здесь пахнет вулканической серой.
— Ну да, все точно в геенне огненной: запах серы, покойники, гром и молния, недостает только самого дьявола…
— Он и так здесь, Джордан. Жаль, что в пещере нет зеркала. Ты бы увидел его, Джек!
— Молчи, говорю, тебе! Не зли меня. Никто не смеет судить меня — ни боги, ни черти, ни проклятые жрецы.
Кимо Пакеле остановил коня Гидеона, взяв его под уздцы:
— Ты сошел с ума, милый мой Моо! Нельзя спускаться в долину, пока не прекратится шторм. Это самоубийство! Мы должны немного передохнуть, обсудить создавшееся положение и выбрать более доступный путь, если это возможно. Иначе я не тронусь с места.
Филипп поддержал его:
— Пакеле прав, дон Гидеон! Вы не имеете права рисковать так бессмысленно. Ваша жизнь нужна не вам одному. Все это может плохо кончиться.
— Мне некогда рассуждать и выбирать удобные пути. Там беспомощная женщина!.. Там ребенок!.. Они в руках насильника и убийцы. Вот это может плохо кончиться, только это — и ничто другое. Я не могу медлить! Кимо! Филипп! Я должен идти вперед!