– Я принес еду, – сказал он и достал небольшой сверток из сумки, свисавшей с плеча. – На случай, если ты голодна.
Я постоянно была голодна. Здесь, в лагере, я питалась в основном мхом, а иногда – грязью.
Он опустил на землю вышитый платок из паучьего шелка – я никогда в жизни не носила одежды такого высокого качества – и развязал его. Внутри оказались несколько слив и жареная курица. А затем он сделал несколько шагов назад, давая мне возможность спокойно поесть, словно это я должна его бояться, а не наоборот.
Я окинула взглядом ближайшие палатки, деревья и потушенный костер, в котором еще тлели угли. Слышала чьи-то голоса, но они доносились до меня издалека. Из своего богатого опыта я знала, что, пока лорда Джарела и леди Ноури нет поблизости, никто не подойдет ко мне, даже если закричу.
У меня заурчало в животе. Мне хотелось побыстрее схватить еду, но добрый поступок принца был слишком неожиданным и заставлял задуматься о том, чего он захочет получить взамен. Я привыкла к обману, привыкла к подобным играм.
Я уставилась на него, мысленно отметив его крепкое телосложение. Его явно кормили вдоволь и разрешали бегать во дворе сколько вздумается. Я вглядывалась в его странные рожки, торчавшие из-под мягких золотисто-бронзовых кудрей, и удивительные янтарные глаза. Поражалась тому, с каким комфортом он уселся на землю, скрестив козлиные ноги с копытцами, кончики которых были украшены кусочками листового золота.
На нем была темно-зеленая шерстяная мантия, застегнутая на шее, – достаточно длинная, чтобы на ней сидеть. Под мантией виднелись коричневая туника с позолоченными пуговицами и брюки длиной до колена, которые заканчивались чуть выше изгиба его козлиных ног. У меня не было ни единого предположения, чего он мог хотеть от меня.
– Еда не отравлена, – проговорил он.
Как будто это меня волновало.
Искушение взяло надо мной верх. Я оторвала куриное крылышко и вгрызлась в мясо. Обглодала его до кости, а потом раскусила и ее, чтобы высосать костный мозг. Он завороженно следил за мной.
– Сестры рассказывали мне сказки, – сказал Оук. – Они заснули, а я нет.
Его слова никак не объясняли того, зачем он пришел сюда, однако, услышав их, я почувствовала странную, резкую боль в груди. Мгновение спустя я поняла, что это зависть. У него были сестры. Они рассказывали ему сказки.
– Ты вообще разговариваешь? – спросил он, и я поняла, как давно храню молчание. Еще в мире смертных я была робким ребенком, а оказавшись в Фейриленде, быстро поняла, что когда открываю рот, то ничем хорошим это не кончается.
– Не часто, – призналась я и, увидев его улыбку, улыбнулась в ответ.
– Хочешь, поиграем в игру? – Он придвинулся поближе, глядя на меня своими яркими глазами. Опустил руку в карман и достал несколько металлических фигурок. На его мозолистой ладони лежали три серебряные лисички, на их мордочках вместо глаз сверкали кусочки хризолита.
Я озадаченно уставилась на него. Неужели он прошел весь этот путь, чтобы сидеть в грязи и показывать мне свои игрушки? Возможно, он тоже давно не видел других детей.
Я взяла одну из лисичек, чтобы внимательно ее осмотреть. Она была сделана очень искусно, со множеством деталей.
– Как играть?
– Нужно их бросать. – Он сложил ладони замком, потряс между ними лисичек и кинул их в траву. – Если они приземлятся на ноги, получаешь десять очков. Если на спины – пять. А если на бок, тогда ничего не получаешь.
После его броска две лисички приземлились на бок, одна – на спину.
Я с жадностью потянулась за игрушками. Мне хотелось взять этих лисичек в руки, ощутить, как они выскальзывают из моих пальцев.
Когда это случилось и две из них упали на спины, я восторженно ахнула.
Мы играли снова и снова, отмечая счет полосками на грязи.
Поначалу я наслаждалась тем, что могу на время сбежать от себя и своего положения. Но потом вдруг вспомнила: пусть ему было нечего от меня хотеть, мне от него было нужно многое.
– Давай играть на ставки, – предложила я.
Идея его заинтриговала.
– На что сыграем?
Я была не так глупа, чтобы сразу просить о чем-то важном.
– Если проиграешь, расскажешь мне тайну. Любую, какую захочешь. А я сделаю то же самое для тебя.
Мы кинули лисичек, и я проиграла.
Он подался вперед и оказался так близко ко мне, что я почувствовала ароматы шалфея и розмарина, которые лежали среди его одежд, прежде чем он надел их. Так близко, что я могла бы откусить кусочек плоти от его шеи.
– Я выросла в мире смертных, – сказала я.
– Я тоже там бывал. – Кажется, его приятно удивил тот факт, что у нас нашлось что-то общее. – И пробовал пиццу.