Кто-то стучит во входную дверь, я разворачиваюсь и бегу обратно в свою спальню. Снова стучат, должно быть, это одна из горничных принесла мне поднос с едой. Я кричу, что не голодна, и замираю, пока не слышу ее удаляющихся шагов. Потом медленно возвращаюсь в ванную. Трусики высохли, и тихо всхлипывая, не в состоянии сдержать свои всхлипы, я натягиваю их и иду в угол комнаты. С этого места я могу спокойно осмотреть всю комнату.
«Все будет хорошо, Лилиана», — утешаю я себя, хотя и не верю в это. Слезы начинают течь все сильнее и сильнее, пока не начинает болеть горло, а в голове не начинают стучать молоточки.
Глава восьмая
Бренд
https://www.youtube.com/watch?v=My2FRPA3Gf8
Я обнаруживаю ее скорчившейся в углу спальни, с опущенной головой, отчего ее блестящие волосы покрывают лицо, плечи и руки. Внутренний голос кричит от ужаса у меня в голове. Что я сотворил со своей мечтой? Во рту чувствуется привкус желчи. Я с болью глубоко вздыхаю, сердцебиение такое сильное, что я слышу, как кровь стучит у меня в ушах. Нависнув над ней, сердитый и смущенный своей реакцией, что обнаружил ее в таком состоянии, и пытаясь себя успокоить, что у меня нет к ней никаких чувств, кроме мести. Я собираюсь заняться с ней сексом только потому, что она моя должница, она обязана выплатить мне долг своей семьи, а потом я откажусь от нее, не испытывая никаких угрызений совести, как мужчина, смывающий использованный презерватив в унитаз, после того, как переспал с проституткой.
Я молча наблюдаю за ней несколько секунд. Она выглядит такой хрупкой и потерянной, жалкой. Я стараюсь придать себе силы, ожесточить свое сердце. Просто в утреннем свете она выглядит такой. И вспоминаю, как она была избалованной девчонкой, а теперь для меня всего лишь богатая сучка, ноги которой я буду раздвигать, когда захочу. У окна стоит кресло. Я притягиваю его к себе, деревянные ножки скрежещут по твердому деревянному полу, жуткий звук.
И от этого звука она просыпается.
Я устанавливаю кресло в десяти шагах от нее. Опускаясь, она поднимается во весь рост, расставив ноги на ширине плеч, словно готовая к бою. Я тут же замечаю ужас в ее глазах. Это хороший признак. Он удовлетворяет ту мою часть, которая хочет увидеть ее пресмыкающейся передо мной, потеряв все свое достоинство. Я хочу увидеть ее такой же, как и был мой отец много лет назад у них в доме.
Да, ей следует меня бояться. Я управляю ее жизнью. С легкостью я мог бы легко погладить ее нежную белую шею перед тем, как ее сломать.
Откинув волосы с глаз, она поправляет одежду и прислоняется к стене. Я замечаю, что она привела себя в порядок. Ее лицо теперь полностью лишено вчерашнего макияжа, и меня поражает, что она выглядит также, как девять лет назад. Яркие глаза, светлые, в них бушует огонь. Тогда она казалась мне прекрасной, как ангел.
Но тогда я был мальчишкой. Дураком, не понимающим, что делаю.
Я пристально смотрю на нее и вижу, как ее уверенность начинает медленно превращаться в ничто. Тем не менее, она выпрямляет спину, поднимает подбородок и говорит:
— Чего ты хочешь?
Я медленно улыбаюсь.
— Я слышал, ты хотела стать писательницей. Я хочу рассказать тебе одну историю.
Она молчит, смущенно нахмурив брови.
— Ты не узнаешь меня, Лилиана? — Вежливо спрашиваю я.
Она изучающе рассматривает меня, ее хмурый взгляд становится еще более хмурым. У меня руки сжимаются в кулаки. Она должна меня помнить. Должна. Затем, будто она что-то вспоминает. Смотрит на меня с недоверием, потом открывает рот, словно испытывает шок.
Для меня, будто все время мира остановилось. Тянутся ужасно медленно секунды, но она отказывается сообщать мне о своем открытии. Она не готова признаться в том, что вспомнила меня. Что за сука, мать твою! Я хватаю пепельницу со столика и швыряю ее через комнату. Она пролетает в нескольких дюймах от ее головы и разбивается вдребезги о стену.
Лилиана начинает визжать.
— Я задал тебе, черт побери, вопрос. — Сквозь стиснутые зубы, замечаю я.
— Нет, — кричит она в ответ.
Я понимаю, что она лжет. А чего еще стоит ожидать от дочери Джека Идена? Каков отец — такова и дочь. Я разжимаю кулаки, мне нужно вернуть свой контроль. Я не могу позволить ей взять над собой верх. С тихим смехом я откидываюсь на спинку кресла и насмешливо смотрю на нее.
— Хорошо. Я расскажу тебе свою историю, возможно, она поможет тебе... вспомнить.