— Бренд... черт... черт. О... ф-фу... черт... Бренд…
Мое имя никогда не звучало так сладко. Я смотрю на нее, очарованный страстью этой женщины. Она похожа на сон, который превратился в кошмар, а затем снова в сладкий сон. Вскоре все ее тело начинает бить дрожь. Она вот-вот кончит, и по какой-то совершенно необъяснимой причине, которая никогда не случалась со мной раньше, я хочу кончить вместе с ней.
Отчаянно желая кончить с ней вместе, я отказываюсь от замедленного ритма и начинаю трахать ее, как свирепый зверь. Ее оргазм подталкивает мой, когда мы вместе погружаемся в фейерверк неудержимой страсти. У меня вздуваются вены на руках и шеи, как только агония первобытного сексуального удовольствия наполняет все тело.
Не знаю, сколько времени требуется нам обоим прийти в себя, но, когда я открываю глаза и встречаюсь с ней взглядом, у нее зрачки такие расширенные, что радужка почти почернела. Наши лица так близко лежат друг к другу, что я дышу ее выдохом, а она моим.
С чувством, близким к панике, я вдруг ловлю себя на мысли, что слишком уж прижимаюсь к ней, будто от этого зависит моя жизнь или я переживаю за нее, но очевидно же, что это не так. Я просто жажду ее тела, только тела… И прежде, чем я успеваю убрать свои руки, она хватает меня за шею и глубоко целует. Вкус ее губ полностью сводит меня с ума. Я снова хочу ее трахнуть, но знаю, что не могу. Я слишком измучен эмоционально, поэтому откатываюсь от нее по кровати, собираясь немедленно уйти. Мне нужно побыть одному и подумать, но она хватает меня за запястье. Я смотрю ей в лицо.
— Останься со мной на несколько секунд, пожалуйста, — тихо просит она.
Я переворачиваюсь к ней и прикрываю глаза. Мне пора. Я знаю, что мне нужно уйти. Она слишком опасна для меня, но через несколько секунд я протягиваю руку и с силой притягиваю ее к себе, ее идеальная задница мягко упирается в мой член.
«Всего несколько минут», — успокаиваю я себе.
И терплю неудачу. Уставший мозг отключается, и я погружаюсь в сон, и никакие демоны не в состоянии меня разбудить.
По крайней мере, я проспал шесть-семь часов, проснувшись от утреннего солнца, просачивающегося сквозь занавески. Еще сонный я до конца не понимаю, где нахожусь и почему чувствую себя так умиротворенно. Что-то теплое и мягкое прижимается ко мне, такое сладкое, что я с удивлением вижу ангела в своих объятиях. В тот момент, как только я понимаю, что ангел — мой злейший враг, я немедленно вскакиваю в ужасе.
Так резко, что лампа на прикроватном столике падает на пол, и Лилиана просыпается. Дезориентированная внезапным шумом, она с любопытством смотрит на меня.
Злясь на себя на чем свет стоит, я вскакиваю с постели. Какого хрена я здесь делаю?
— С тобой все в порядке? — спрашивает она, протирая сонные глаза.
Я не отвечаю. Я даже не задумываюсь собрать свою одежду. Разворачиваюсь и топаю голый, сверкая задницей из комнаты.
Глава шестнадцатая
Бренд
Я внезапно просыпаюсь.
— Ма, — шепчу я в темноту, прежде чем понимаю, что яркое видение матери было только эхом из прошлого во сне.
Мне снилось, как мама намазывала волосы домашним майонезом, чтобы они были блестящими и густыми, а папа дразнил ее за это. Говорил, что не возражает против запаха, если они вырастут на пару дюймов. Моя мать была очень маленькой, всего пять футов два дюйма ростом, так что отец, который был намного выше ее, целых шести футов, получал большое удовольствие, поддразнивать ее за такой маленький рост. Он все время ее по-разному называл, новыми прозвищами: Маленький муравей, Пироженка, Комарик, Злая блошка. Список был длинный и красочный.
Я встаю с кровати и начинаю ходить беспокойно по комнате. Я так давно не видел маму во сне. В темноте, воспоминания о ней, становятся более яркими. Я заставил себя многое забыть из прошлого, но ее глаза — никогда.
Они были незабываемыми.
Темные, с длинными ресницами, наполненные тайной колдуньи. Может потому, что она была одной из них, колдуньей. Мама умела гадать на чайных листьях и картах. Мы с отцом возвращались домой, а другие женщины из нашего каравана покидали нашу кибитку. В руке ма сжимала пяти— или десяти фунтовую банкноту, улыбалась нам с папой и прикусывала губу.
Однажды, когда я был еще маленьким, я попросил ее тоже мне погадать. Она грустно улыбнулась и объяснила, что всю свою жизнь читает судьбы других людей. Чаще всего ей приходилось лгать об их будущем, потому что на их пути встречалось больше плохого, чем хорошего. Она сказала, что слишком меня любит, чтобы просить совета обо мне у бессердечных карт. Она не вынесет, если увидит что-то плохое обо мне.