Его глаза темнеют, лицо внезапно становится ледяным.
— Не говори о них.
— Хорошо, прости, — тут же отвечаю я. Я не хочу отталкивать его от себя.
Он моментально становится таким измученным и бледным.
— Нет, тебе не за что извиняться. Это не твоя вина. Пойдем спать, Принцесса.
Мы, шатаясь, поднимаемся по лестнице. В окно светит полная луна, его спальня наполнена голубым светом из-за снега, окутывающим землю. Он падает на кровать, и я начинаю раздевать его.
— Мы будем трахаться? — спрашивает он.
Я хихикаю.
— Мне кажется, что нет.
— Почему нет? Разве ты не хочешь?
— Гм... у тебя скорее всего возникнут проблемы, чтобы поднять свой член.
— У меня никогда не было с этим проблем, Принцесса. По крайней мере, когда дело касается тебя, — отвечает он, но веки у него уже закрываются. Я осторожно снимаю с него рубашку и брюки. И когда я окончательно его раздеваю, обращаю внимание на татуировку, которую видела раньше. Нож с замысловатой резной ручкой, но раньше я не разглядела букв на лезвии — Лилиана.
Я провожу пальцами по буквам своего имени. У него кожа шелковистая и теплая. Слезы начинают застилать мне глаза. О, сколько он настрадался за свою жизнь из-за одного неосторожного поступка. У меня сон, как рукой сняло, поэтому придвигаю стул и сажусь рядом. Я никогда не видела более беспокойный сон, чем у него. Он постоянно ворочается, словно во сне не может найти себе места, дыхание прерывистое, словно сражается с драконами, либо просто испытывает боль. Он постоянно хмурится, а иногда издает какие-то звуки. Даже зовет меня.
Мое сердце сжимается, глядя на него, мне не хочется его будить, но я не могу испытывать больше эту пытку, просто сидеть и смотреть. Поднявшись со стула, я забираюсь в постель. И прижимаюсь лицом к его спине, положив руку ему на грудь в область сердца, голову в изгиб его шеи.
И именно тогда слышу, как он первый раз глубоко вздыхает. Проходят минуты, он погружается в глубокий сон. Сон без беспокойства, перестает дергаться, дыхание становится ровным, он только один раз переворачивается на другой бок, чтобы притянуть меня к себе. И его действия вызывают у меня уверенность, он успокоился, почувствовав мое присутствие.
Он обхватывает меня рукой, и я, как ребенок, кладу голову ему на грудь. Так мы и засыпаем. Я просыпаюсь через несколько часов, Бренд отодвигается от меня. Я открываю глаза, он оглядывает комнату, все еще дезориентированный ото сна.
— В чем дело? — Шепотом спрашиваю я.
— Даже не знаю. Но думаю, что что-то не так.
— Да, нет все в порядке. Ничего не случилось, — говорю я, и в этот момент внизу что-то с грохотом падает на пол.
Глава сорок восемь
Лилиана
https://www.youtube.com/watch?v=pL0bxewHbjo
Теперь мы свободны
Я замираю, Бренд тут же вылезает из кровати и начинает надевать штаны. Глаза поблескивают и смотрят настороженно. Его мобильный начинает вибрировать. Он моментально хватает его. В мертвой тишине я слышу голос Марка, тот говорит быстро и напряженно.
— На нас напали. Иден здесь.
— Сколько их? — Рявкает Бренд, вынимая пистолет.
— Не знаю, но Халид убит, — говорит Марк.
— Иду, — говорит он и отключается. Он поворачивается ко мне. Я так потрясена, что не могу пошевелиться. — Оставайся здесь. Что бы ни случилось, не выходи.
Я сажусь.
— Нет, подожди, Бренд.
— Я серьезно, Лилиана. Это касается только меня и твоего отца. Не выходи. — Он выходит за дверь, и я в ступоре смотрю на его голую спину. В дверях он оборачивается. Затем произносит слова, которые вызывают у меня дрожь. — Я люблю тебя, Лилиана. Я всегда любил и всегда буду любить. Если я больше никогда тебя не увижу, помни об этом.
А потом он исчезает за дверью. Я вскакиваю с кровати и бегу к двери как раз в тот момент, когда он запирает ее на замок. Вместо того, чтобы начать колотить по двери, я бегу к окну. Рядом с окном растет раскидистое дерево и веткой царапает стекло, похоже, что эта ветка может выдержать мой вес. Не думая о последствиях и не глядя вниз, я вылезаю из окна и забираюсь на ветку. У меня изо рта вырывается облачко пара на холодном воздухе.
На улице очень холодно, но я, как маленькая обезьянка, быстро спускаюсь по дереву и бегу к входной, широко распахнутой, двери. Я вхожу в коридор и вижу отца. Он наставил пистолет на Бренда, а Бренд направил свой пистолет на моего отца.
О, Господи Иисусе.
— Прикажи своим людям отступить, — говорит отец. — Мы здесь не для того, чтобы создавать проблемы, я хочу вернуть свою дочь. — Он смотрит на него с яростью, жестко. Я никогда не видела его таким. Я не узнаю своего отца. Моя прабабушка по материнской линии была китаянкой, и она часто учила меня пословицам, когда я была совсем маленькой. Одна из них гласила: люди полны тайн — прежде, чем узнать человека нужно с ним пуд соли съесть. И в этот момент я вдруг понимаю, что совершенно не знаю своего отца, вернее, не знаю его с этой стороны.