Я пытаюсь улыбнуться, но не могу.
— Давай, Бренд.
— Этому Пьеру не следует совать нос в чужие дела и лучше бы ему следить за своим языком. И не давать дурацкие советы девушкам других мужчин.
Ее глаза расширяются.
— О, боже мой. Ты только что назвал меня своей девушкой. Думаю, мне это очень нравится.
— Думаешь, тебе это нравится больше, чем жена?
Ее глаза чуть не вылезают из орбит.
— Что? Ты сделаешь из меня честную женщину, Бренд Воган.
Я шаркаю ногами.
— Да, я собираюсь сделать из тебя честную женщину, Лилиана Иден.
Она усмехается.
— И ты купишь мне обручальное кольцо и все такое?
— Гм... у меня уже есть обручальное кольцо для тебя.
Она поднимает брови.
— Неужели? И когда ты его купил?
— Я купил его семь лет назад. Проходил мимо магазина и увидел это кольцо, и оно было точно такого же цвета, как твои глаза, поэтому я решил его купить. Наверное, тогда я говорил себе, что купил это кольцо только потому, что оно красивое, но мое сердце всегда знало, что я надену его тебе на палец.
Она переплетает свои пальцы с моими.
— Знаешь, я почти боюсь проснуться, а это будет всего лишь сон.
— Это не сон, Принцесса.
— Тогда, клянусь, я самый счастливый человек на свете.
— Нет, тебе придется побороться со мной за этот титул. Потому что никого нет счастливее меня. У меня есть женщина моей мечты.
Она, усмехаясь, смотрит на меня.
— Да, я должна согласиться с тобой. Тебе очень, очень повезло, что у тебя есть я. Я не так проста, не так ли?
— Точно. Эй, я хотел тебя кое о чем спросить. Что это за история про монаха и проститутку?
Она похлопала по месту рядом с собой на кровати.
— Присаживайся. Устраивайся поудобнее. Это хорошая история. Я должна предупредить тебя, что в этой истории ты исполняешь роль проститутки.
Я осторожно сажусь рядом с ней, и она начинает свой рассказ.
— В Древней Индии монахам не разрешалось слишком долго бродить по одним и тем же окрестностям. По причине, что они питались за счет того, что им давали люди, они не должны были становиться обузой для бедных крестьян. Единственное время, когда они могли задерживаться на одной местности, было во время сезона муссонов, который длился около трех месяцев. В то время горные перевалы было невозможно перейти, поэтому у них не было выбора, кроме как переждать их у кого-нибудь в доме.
— Перед началом сезона муссонов все монахи собирались в хижине главного монаха и сообщали ему, у кого они собираются остаться. Именно тогда один из монахов объявил, что его пригласила погостить местная проститутка.
— Все остальные монахи были шокированы его новостью. Как может монах оставаться с проституткой в одной комнате? Она плохо на него повлияет. На его пути будет слишком много искушений. Ее жизнь — жизнь безбожницы. Даже главный монах засомневался, что это хорошая идея.
— Но сам монах оставался спокоен. Он сказал, что не понимает, из-за чего весь шум. Он стал монахом, потому что верил, что выбранный им путь — лучший способ жить в этом мире, но если путь проститутки будет лучше, то у него не останется причин быть монахом. В конце концов, главный монах согласился, позволив ему остаться с проституткой на три месяца.
— В течение трех месяцев монах жил с проституткой, которая продолжала заниматься своим ремеслом. К ней приходили мужчины. Она танцевала. Звучала музыка, было вино и прекрасная еда. Все остальные монахи были обеспокоены состоянием монаха.
— Как только три месяца истекли, монах отправился к главному монаху, с ним был новый ученик. Проститутка решила стать монахом.
— Твой отец рассказал тебе эту историю?
— Ммм…
Я киваю.
— Это хорошая история.
— Ты преступник только потому, что не знаешь другого пути, Бренд. Есть лучший путь для нас, и мы найдем его вместе.
Я смотрю на нее с благоговением. На эту удивительную женщину, которая согласилась стать моей женой.
— Что должна сделать женщина, чтобы ее поцеловали?
Я наклоняю голову и целую ее. Она пахнет лекарствами и химией, но в ней по-прежнему чувствуется магия, у меня вспыхивает желание.
— Я люблю тебя, — шепчу я в ее сладкие губы.
— Я люблю тебя намного, намного сильнее, — говорит она, крепче сжимая мне руку. — Даже сейчас, когда я говорю с тобой... мое сердце словно тает. Даже мои ноги чувствуются так, словно они не лежат на матрасе, а я парю... в этом... в этом пузыре удивительного тепла, радости и... магии.
— Ты же знаешь, что это навсегда. Я никогда тебя не отпущу, — говорю я.